Черная бездна
Шрифт:
Я пожимаю плечами: почему бы нет?
– История началась за два года до окончания войны и тянется до сегодняшних дней.
– Она как-то связана со стариком Сальвадором и Леоной?
– Отчасти. Сальвадор – ее непосредственный участник, девушка ни при чем. Ей просто не повезло, что повстречалась с одной из ключевых фигур – оберштурмфюрером Шрайбером.
– Кто такой Шрайбер?
– Это настоящее имя старика Сальвадора. Хуго Шрайбер – так звали молодого нациста в начале Второй мировой войны.
– Подождите-ка, Сергей Сергеевич, –
– Ты пугаешь меня своей догадливостью. Не желаешь поменять службу во «Фрегате» на работу в аналитическом отделе?
– Спасибо, но гидрокостюм мне привычнее отглаженного мундира. Лучше признайтесь: идею прокатиться на круизном лайнере подкинули мне неспроста?
– А сам как думаешь?
Чего уж тут думать! И так знаю…
Не скрою: я был здорово обижен на Горчакова. Похожим образом он подставляет не в первый раз, и мне не терпится положить конец дурной традиции.
– Ну, вот что, Сергей Сергеевич, – в раздражении падаю в кресло, – в следующий раз я сознательно нарушу субординацию и положу на стол директора ФСБ рапорт об увольнении.
– Не кипятись, – мягко парирует он. – Просто в некоторых случаях полезнее не знать сути. Для дела полезнее. Несведущий человек ведет себя гораздо естественнее и не отпугивает хищника, на которого объявлена охота…
Более часа шеф монотонным голосом повествует о молодчиках из дивизеншутцкоммандо Генриха Гиммлера, рыскающих в конце Второй мировой войны по оккупированным странам в поисках сокровищ и артефактов. Горчаков неплохой рассказчик, поэтому о «вискарике» я вспоминаю лишь в те моменты, когда он прерывается, чтобы вытянуть из пачки очередную сигарету и пару раз с наслаждением затянуться.
Из рассказа я последовательно узнаю о Кристиане Рауффе – «сером кардинале» Генриха Гиммлера, изобретавшем многоходовые секретные операции, о предприимчивом Франце Шмидте и о двух его заместителях – Хуго Шрайбере и Петере Флейге. А еще о двух необычных сотрудниках, мобилизованных Рауффом для выполнения головоломной задачи по вывозу из Северной Африки награбленных сокровищ. Один из них был тибетским монахом, другой – ученым-убийцей из японского «Отряда 731».
– Почему же вы раньше не приступили к активным действиям? Разве у вас было недостаточно для этого оснований? – с недоумением обращаюсь к Горчакову.
– Увы, та информация, которой мы обладали, собиралась по крупицам, была слишком общей и к тому же устаревшей. Новые имена главных фигурантов, их свежие координаты, их измененная внешность – все это до последнего времени оставалось «за кадром». Разработкой операции занимался оберфюрер Рауфф, вероятно, он же заметал следы после войны. Немцы, насколько тебе известно, умеют хранить тайны, а такой хитрый и до предела педантичный человек, как Кристиан Рауфф, являлся и до сих пор является злым гением подобных интриг.
Шеф прав –
Георгий потягивает «вискарь» и помалкивает – вероятно, за время перелета из Москвы Горчаков успел его посвятить в тонкости предстоящей операции. Я же пока далек от «просвещения», поэтому донимаю шефа наводящими вопросами:
– Что же случилось с подлодкой и шестью другими сейфами?
– Она исчезла. В архивных документах, захваченных нами в Берлине, нет ни одного упоминания ни о подлодке, ни о ком-то из членов ее экипажа.
– А Флейг? Он со своим донесением добрался до рейхсфюрера?
– Представь, да. Более того, на протяжении многих послевоенных лет его фамилия часто фигурировала в различных сводках, касающихся поисков «сокровищ Роммеля». Но это лишь путало карты и мешало тем, кто пытался дознаться до истины.
– ?
– Петер Флейг был офицером СС, но каким-то непостижимым образом избежал преследования и превратился в настоящего авантюриста. Скорее всего, он купил у американцев «чистые документы» и освобождение из лагеря за сведения о тайнике.
– В чем же заключался его авантюризм?
– В том, что за приличное вознаграждение он готов был указать любому желающему место захоронения шести стальных ящиков, сброшенных с подлодки напротив устья реки Голо. Более того, он даже приторговывал ключами – точными копиями тех, что когда-то лично передал Генриху Гиммлеру. Ведь он до конца жизни верил: сокровища находились именно в тех сейфах.
– Их подняли?
– Нет, они до сих пор покоятся где-то на дне. Их искали на протяжении многих лет французские и американские экспедиции, искал известный британский охотник за сокровищами лорд Килбракен. И все впустую. Впрочем, не исключаю, что ящики все-таки были обнаружены и подняты. Однако, не обнаружив в них драгоценностей, золотоискатели предпочли умолчать о своем фиаско.
– А вам не кажется, что Шмидт намеренно снабдил Флейга координатами ложного тайника?
– Ого, Евгений! – удивленно смотрит на меня генерал. – А ты на самом деле становишься неплохим аналитиком!
– С кем поведешься…
– Вот что, дружище, расскажи мне еще разок о старике Сальвадоре.
– Я вроде все рассказал, больше нечего.
– Эсэсовскую татуировку под левой подмышкой не приметил?
– Нет, он же при мне не раздевался.
– А ту странную татуировку на темечке сможешь воспроизвести на бумаге?
– Вряд ли. Художник из меня неважный.
– Жаль. Очень жаль.
Решаю представить шефу и Устюжанину своего нового товарища – Мишку. Он все равно знает о Сальвадоре больше моего, вдруг вспомнит какую-нибудь важную деталь или нарисует проклятую татуировку.