Черная братва
Шрифт:
– Когда начался второй этап?
– Почти сразу же. Начался он с прохождения начального курса боевой подготовки.
– Где он проходил?
– В базовом лагере на территории неподалеку от Урус-Мартана. Эта территория находилась под контролем ваххабитов.
– Как назывался твой лагерь?
– «Абдаллах». Так звали нашего начальника лагеря. У ваххабитов лагеря и отряды называют по имени старшего командира. Скорее всего, это была кличка командира. Но то, что он араб, это точно. Поговаривали, что он откуда-то из Афганистана, но толком никто не знал.
– И чем же вы там занимались?
– Обычное
– Вот оно как. И все это нужно для джихада?
– Получается, что так. Как говорится, не мы утверждали программу. Поначалу я тоже думал, что много лишнего, но как только стал глубже вникать в идеи ваххабизма, понял, что это не так. Конспирация и агентурное дело – это неотъемлемая часть. Сейчас ваххабизм проник во многие страны. Он глубоко законспирирован, его люди внедряются в экономику и политику, занимают большие посты в руководстве многих стран, но тотчас поднимут знамя ислама, как только получат приказ из центра, и будут готовы к тому, чтобы захватить власть. Все это очень серьезно. По существу, ваххабизм – это религиозный орден с очень жесткой дисциплиной и уровнем конспирации. Проникнуть в него очень сложно, хотя бы потому, что кандидаты проходят очень тщательную проверку. А агентурная сеть их настолько широка, что вы даже представить себе не можете!
– А как же идеи бизнеса? Они тоже подчиняются ваххабизму?
– Вне всякого сомнения, – уверенно ответил Флорентий. – Я бы даже сказал, что это одна из главных составляющих ваххабизма. Все общество ваххабитов разбито на джамааты, во главе которых стоят амиры. Так вот, главная их цель – добиваться дохода для своего общества. Причем этот доход должен расти непрерывно. Как они добьются его, мало кого интересует; это может быть или откровенный рэкет, или рейдерский захват какого-нибудь бизнеса, или захват заложников. И чем больше прибыль у джамаата, тем на более хорошем счету общество у руководства ваххабитов. На особом счету те джамааты, прибыль которых составляет более одного миллиона долларов.
– Кто же охраняет деньги?
– У каждого джамаата должны быть свои боеспособные силы, вот они и занимаются этим. Пять процентов от прибыли нужно платить в международные фонды джихада.
– Скверная, однако, история – или воюешь, или добываешь деньги…
– Вы не совсем правы. Для подавляющего большинства ваххабитов воевать с «неверными» уже оценивается как высшее благо. Вот вы знаете о том, какой девиз в ваххабитских школах?
– Интересно услышать.
– «Счастлив может быть только мусульманин!»
– Спорное суждение.
– Ваххабиты так не считают. Со временем к этому девизу привыкаешь. И начинаешь чувствовать, что так оно и есть на самом деле. – Флорентий задумался. – Все намного сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Я бы даже сказал так: каждый, кто попадает в лагерь ваххабитов, получает положительный настрой. Я испытал подобное на собственной шкуре….
– Каким же образом?
– Сейчас объясню… Возникает
– Слушая тебя, у меня невольно создается впечатление, что ты провел время в обществе эдаких бородатых Дедов Морозов, которые только и делали, что хороводили с тобой и задаривали подарками.
Флорентий отрицательно покачал головой:
– Это не совсем так. Были очень неприятные моменты.
– Например?
– В отборочном лагере Сержень-Юрт упор делался на глубокий анализ личности.
– В чем же это проявлялось?
– В первую очередь в многочасовых, часто перекрестных допросах. В руководстве ваххабитов не секрет, что российская контрразведка засылает своих агентов в эти лагеря, вот они их и выявляли. Часто подобные допросы длились по несколько часов.
– Чего же они добивались?
– Наверное, несоответствия в ответах. Психика тут напрягается до предела. Тем более, если задаются одни и те же вопросы. Порой мне казалось, что они специально это делают, смотрят, какова будет реакция. Некоторые не выдерживали, срывались, и в дальнейшем с ними уже не работали. Они отбраковывались, как материал, не пригодный для дальнейшего обучения.
– А ты, значит, по психологическим качествам подошел?
– Получается, что подошел… Потому что мне предложили продолжить учебу.
– При тебе выявляли агентуру российских спецслужб?
– Людей, не прошедших многочасовые допросы, было немало. Чаще всего они путались в ответах. Их уводили, и впоследствии ими занималась уже контрразведка ваххабитов. Не исключено, что некоторые из них были засланы российскими спецслужбами… На четвертый день моего пребывания в лагере прямо перед строем расстреляли двоих курсантов, заявив, что они являются агентами спецслужб. Насколько это соответствовало действительности, я не знаю. Но думаю, что ошибки быть не могло, в контрразведке у ваххабитов арабы, прошедшие специальные школы и специализирующиеся на выявлении противника.
– Кто их расстреливал?
После секундного замешательства Флорентий проговорил:
– Расстрел производили сами обучающиеся. Начальник лагеря показал на шестерых, которые должны были стрелять.
– Ты был в их числе?
– Да… Амир назвал меня четвертым. Если бы я отказался, наш разговор не состоялся бы.
– Понятно. Но в твоем деле ничего не сказано об этом эпизоде. Впрочем, я тебе не судья.
– Если бы я, товарищ вице-адмирал, рассказывал о каждом эпизоде, мое личное дело в таком случае увеличилось бы втрое.
– Тебе не приходилось встречать человека под именем Фахд бин-Ибрагим?
– Приходилось, – кивнул Флорентий. – В Сержень-Юрте. Именно он предложил мне продолжить учебу. Кстати, он очень хорошо разговаривает по-русски, практически без акцента, хотя сам араб. Кто он был такой и чем занимался, сказать не могу. Потому что не знаю. Но он был очень большим человеком в той среде. Любое его слово или пожелание воспринималось как закон. Хотя внешне держался очень скромно. Когда он приезжал, устраивались разного рода проверки.