Черная царевна
Шрифт:
Госпожа сжала ее плечи, заглянула в глаза.
— Посмотрите на несколько шагов вперед! Спасение Будевина можно назвать чудом и стечением обстоятельств. Со временем все забудут эти слухи. И вы сможете продолжать свою спокойную жизнь в нашем доме. Но, если вы поедете и снова совершите чудо, о вас заговорят. Кто вы? Почему вы здесь? Как вы это делаете? Вы доктор? Нет. Знахарка? Никто не слышал, чтобы знахари возвращали с того света… Чародейка? Как такое возможно?! Они вымерли! — Госпожа Ван Варенберг помолчала. — Все кроме Черной
Госпожа Алид встревоженно заглядывала ей в глаза, сжимала плечи. Надя смотрела на пол, на то место, где несколько дней назад темнели капли крови.
— Все верно. Я — Черная царевна, — произнесла она, и по ее телу прошла дрожь, — Надежда из Варты. Невеста Анку. Я не чародейка. Пока нет. Но в моих силах не подпустить к человеку смерть.
Госпожа погладила ее по плечу, горько улыбнулась:
— Они поймут это быстрее, чем вы предполагаете, Наденька. Они будут молчать, пока вы будете успевать спасти всех, кто придет за помощью. Но Морин-Дениз — большой город, и однажды, через месяц, через два, — вы не успеете. Кто-то умрет, не дождавшись помощи, и толпа взвоет. Они произнесут вслух ваше имя, ваше прозвище. Они разорвут вас на куски во имя богов. И те, кого вы спасете, будут среди первых, потому что редкий человек умеет быть благодарным.
— Вам жаль меня? Проклятую царевну?
— Я сужу о людях не по слухам. Да, Надя, мне жаль вас. Жаль ваше наивное доброе сердце — предательство разобьет его.
Надя улыбнулась:
— Я сильнее, чем вы думаете, госпожа. Я со многим могу справиться, потому что иначе не буду достойна моего имени и мужчины, которого люблю. Два месяца? Подумайте о том, как много людей я смогу спасти! Сколько матерей сохранят детей! Это ведь прекрасно!
Госпожа Алид заплакала.
— Я пойду, — тихо сказала Надя. Обняла госпожу Алид, и та крепко обняла Надю в ответ.
— Если вам нужен будет дом или убежище, или просто добрый друг — возвращайтесь к нам! Не все люди глупы и мелочны. Ищите тех, кто будет достоин вашей дружбы, и не жалейте тех, кто не осознает ее ценности. И еще. Наденька, милая, не гонитесь за их признанием. Не пытайтесь развеять мифы о себе, вы не сможете.
Госпожа еще раз обняла ее и отпустила.
На улице было сыро. Небо затянуло облаками, в воздухе пахло близким дождем и далекой грозой.
Две женщины ждали ее за воротами, у наемного экипажа.
— Вы госпожа-целительница? — Бросилась ей навстречу молодая. Пожилая осталась стоять в тени экипажа, скорбно обнимая себя за плечи.
— Да, — ответила Надя. — Это я. Едемте!
Она провела ночь в больничной палате, рядом с постелью незнакомого юноши. Белые волосы и белое обескровленное лицо.
Под утро в палату пришли посетители: молодые парни в алых мундирах. Надя молча вжалась в стену у окна, чтобы не мешать. Гвардейцы постояли у кровати больного, потом один из них вышел и вернулся с бумажным пакетом и
— Это вам, госпожа! — неловко улыбаясь, сказал он, ставя чай и пакет на подоконник. — Наш обычный завтрак после дежурства…
Надя благодарно кивнула, открыла пакет. Там были жареные мясные пироги и помидор.
Царевна улыбнулась, и солдаты, искоса следившие за ней, тоже расслабились.
— Спасибо! — сердечно поблагодарила Надя.
— Спасибо вам за Будевина, госпожа. И за Мэкке.
Он появился в храме Легкокрылого без предупреждения. Остановил время. Встал напротив таящегося в тени колонн Эола.
— Отбери у нее кольцо!
— Нет уж, дядюшка. Разбирайся сам.
— Она нарушает правила.
— В семнадцать девочки бунтуют, верно?
— Уже семнадцать?
— Людской век короток. Не успеешь оглянуться, как она состарится. Тебе хотелось бы прожить это время рядом? Попроси Мака. Пусть проведет тебя в ее сны.
— Иди прочь, племянничек! Мне надоели твои намеки. Она не невеста мне.
— Тогда что тебя заставляет вновь и вновь интересоваться ее судьбой?
Легкокрылый прислушался. Под потолком храма тонко звенела оборванная струна.
— Прекрати с этими обручами, дядюшка. Ведь ясно, что никакого толка.
— Это не твое дело.
— Марина ищет встречи с тобой.
— Правда? Зачем?
Эол пожал плечами.
Роджер сел на скамью под стеной, глубоко вздохнул, прогоняя раздражение и заставляя успокоиться сердце.
— Что с Яроком, Легкокрылый? Я давно не видел его.
— Я тоже. Он бывает теперь лишь у Марины. Говорят, горит все ярче, кроме нее никто не может к нему приблизиться.
— Жаль.
— Ага…
— Повидайся с девочкой. Пусть уезжает из Морин-Дениза и больше не размахивает моим кольцом. И пусть влюбится в кого-то подходящего. Как звали того солдата?
— Будевин Ван Варенберг.
— Ты дружишь с Милостью? Впрочем, ты со всеми дружишь… Сведи девочку с солдатом, он хороший человек.
— Как прикажешь, дядюшка.
В дом госпожи Алид царевна не вернулась. Если все сбудется, как та говорила, то каждый, кто проявит к ней сочувствие и дружеское расположение, окажется под угрозой.
Надя сняла комнатку под чердаком в квартале от больницы и сторонилась людей. Она больше не ходила к семье пана Станислава, а все свободное время проводила в больнице или библиотеке.
Никогда раньше она не чувствовала себя такой одинокой. И никогда раньше она так не скучала по Роджеру. Словно душу располовинили. Если бы он хоть взглядом, хоть одним словом подтвердил, что ему это нужно, — она не чувствовала бы такую пустоту под ногами!
Наде стало стыдно.
Нельзя быть такой малодушной! Она сама дала обещание, убеждала себя и его, что найдет опору в собственных чувствах, так что теперь плакать?