Чёрная Гронья
Шрифт:
– Вот молодец, маленькая тварь, – и ведьма погладила девушку по волосам. – Уже почти всё.
Она оторвала по пять волосков у каждого виска девушки, потом срезала кусочек ногтя большого пальца её левой руки.
– Довольно, отдыхай, скоро ты у меня заговоришь, – сухо сказала Гронья и продолжила варить зелье. Из мешков и коробков в мутную кровь посыпались колдовские ингредиенты.
– Сухая ветка чёрта-базилика, цветы душицы для задушенной девицы, высушенная печень чумной крысы, что поймана была,
– Железо острое, железо верное, раскрыть мне тайны помоги! То, что осталось недосказанным, ты мне услышать помоги! Вернётся дух из мира тёмного, раскроет тайны мне свои. И вновь заснёт, найдя покой в тени ночной зари, – ведьма бормотала заклинание сухими губами. Порошки и травы растворились, зелье тёмно-красного цвета было готово.
Гронья утёрла пот со лба и три раза ударила в дверь.
– Готово! Зовите графа и писца! – крикнула она, устало опираясь на стол.
Несмотря на то, что в комнате было душно, ведьма отказалась открывать окно и потребовала запереть дверь. Вместе с графом зашёл юный писец – поставив склянку чернил на стол, он развернул пергамент дрожащими руками и достал перо.
– Хорошо, что нас трое. Богиня ведьм и ночи любит триаду, – одобрила Гронья и взяла в руки котелок.
– Осторожно. Одна капля попадёт на тебя – ты станешь одержимым, и до конца своей жизни будешь есть одну лишь жгучую крапиву, – припугнула она юного писца.
Тот жалобно пискнул и попытался спрятаться за графа. Граф подтолкнул его обратно ко столу.
– Начинаем, – приказал граф. – Будь готов писать.
Ведьма шагнула к жаровне и вылила на горячие угли содержимое котелка. Раздалось зловещее шипение, заклубился грязный пар, пахнуло мокрым железом и жжёной кровью. Из горячего тумана над жаровней раздался усталый стон. Гронья оскалилась.
– Дух здесь, вот она, – ведьма показала когтистой рукой на полупрозрачный силуэт, парящий над жаровней.
Босой призрак девушки чуть покачивался в душном воздухе комнаты. Казалось, что достаточно лишь малого порыва ветра или сквозняка, как она рассеется или улетит. Длинные волосы призрака падали на лицо, скрывая как его, так и шею со следом от верёвки. Но Гронья видела лицо призрака – оно дрожало от нетерпения.
«Я вижу. Я вижу, что ты хочешь убежать, скрыться. Но я не дам тебе избавления, пока ты не ответишь на мои вопросы».
– Ей больно, страшно и стыдно. Она хочет уйти, – заключила ведьма. – Какой вопрос ей задать?
– Пусть скажет… её убили или она сама лишила себя жизни? – граф сам не узнал
– Тебя убили или ты сама лишила себя жизни? Отвечай.
Призрак схватилась за голову, длинные волосы задрожали.
– Сама, – протянул дух Иды замогильным голосом.
– Пиши, – приказал граф писцу.
Перо забегало по пергаменту.
Гронья еле сдержала улыбку.
«Разумеется, сама. И ты видела, как я уносила твоего ребёнка. Я хотела, чтобы ты запомнила это».
– Почему ты это сделала? – спросила ведьма, вглядываясь в призрачный силуэт.
– Ведьма.
На пол полетела чернильница, молодой писец выронил перо, упал на пол и спрятался за мантией графа. Амадей де Корбу изменился в лице – напряжение сменилось ужасом, но лишь на пару секунд. Его взгляд наполнился гневом, руки затряслись от напряжения.
– Ты!
– Я.
– Ты всё знала? – еле выдавил граф из себя.
– Знала, но не всё, – спокойно ответила ему Гронья.
– Это была ты?
Он указал тростью на чёрную полосу на шее мёртвой Иды. Ведьма хищно улыбнулась и кивнула головой.
– Ведьма-а-а… – испуганно завыл молодой писец, подползая в двери. – Она нас всех убьёт!
– Стоять! – прорычал граф и ударил концом трости в пол перед писцом. – Никто не выйдет отсюда! Поднимись и не вой!
Слуга подчинился и забился в угол подвала, не прекращая шмыгать носом.
– Ты, ведьма из Вен-Либре, – Амадей прочистил горло, пытаясь взять себя в руки. – Это ты убила Иду?
– Нет. Она сама себя убила.
Граф ударил ладонью по столу.
– Я знал Иду, она бы не сделала так сама! Твоё колдовство? Ты заставила её сделать это? – голос графа звучал всё громче.
В ответ Гронья взяла щепотку толчёных ягод боярышника и бросила в пар над жаровней.
– Если и так, то она вполне заслужила то, что с ней случилось, – ведьма вновь обратилась к призраку. – Расскажи мне всё. Про своё дитя, про своего отца, про отца своего ребёнка, про то, зачем ты убила моего дорогого племянника Эгиля?
Призрак затих, потом заметался по подвалу, пытаясь найти лазейку, чтобы убежать. Графу показалось, что труп на столе зашевелился. С полок подвала полетели горшки и вёдра, рассыпались корзины с травами и сушёными яблоками. Затрещали ставни на закрытом окне, задрожала дверь.
– Прекратить! – закричал Амадей. – Гронья!
Ведьма бросила в огонь высушенные цветки крапивы. Призрак закричал и вернулся обратно к жаровне. Гронья нахмурилась – дух Иды смотрел на неё с отвращением.
– Если бы не ты, – стонал призрак. – Если бы не ты, у меня бы всё получилось…