Черная камея

Райс Энн

«Клем, подойди сюда, братишка, – велела Жасмин. – Будь добр, подержи эту коробочку, пока я соберу все, что осталось от бедняжки. Крышку открой».

Я спустился вниз, вышел из дома, и меня буквально вывернуло наизнанку.

Работники говорили без умолку о том, что попортят «роскошные» золотые пластины, если начнут вскрывать могилу. Но я должен был узнать, что там, внутри, и потому приказал действовать.

Отдав распоряжение, я уселся на крыльце и выпил еще одну банку пива, думая о том, что эта женщина, вероятно, так и будет преследовать

меня. Ей мало того, как я поступил с камеями, ей мало моих снов, ей мало, что я приехал сюда за ее останками. Так когда же она успокоится? Я не знал. Я не мог ни о чем думать. Меня тошнило, я пил слишком много пива, умирая от жары, комары кусали меня сквозь рубашку, а работники без конца повторяли: «Гранит, сплошной гранит».

Наконец под первой же золотой пластиной, которую они начали вскрывать на короткой стороне прямоугольного сооружения, обнаружилось что-то вроде тяжелой двери. Ее сумели сдвинуть с места. Все заговорили разом, загалдели, заохали: «Фонари! У кого фонари? Дайте сюда фонарь! Ба, да вы только взгляните, я не собираюсь это вскрывать!»

«Что вскрывать?» – спросил я.

«Гроб».

«Какого черта? Что же еще можно найти в могиле?»

Я дико разволновался. Обычные вещи перестали иметь для меня значение.

«Полегче на поворотах, маленький хозяин», – сказала Жасмин, передавая мне следующую банку пива. Что это? Уж не превратился ли я в умалишенного, которого она старается угомонить? Я извинился. Пиво было холодным. Не мог же я жаловаться по поводу ледяного пива.

«Ты упаковала маленькую мисс Станфорд в ее симпатичную коробочку?» – спросил я.

«Прикуси язычок, маленький хозяин, – парировала она. – Где твои манеры? И не говори с Алленом и Клемом таким тоном. Тетушка Куин воспитала из тебя джентльмена, так что нечего теперь грубить. Не позволяй этому месту изменить тебя».

«О чем это ты говоришь?» – возмутился я.

Она задумчиво посмотрела на Хижину Отшельника, потом перевела взгляд на меня. Ее лицо мне показалось образцом совершенства – кожа цвета какао, большие светлые глаза, которые могли быть то зелеными, то золотистыми.

«Не забывай уроки тетушки Куин, – сказала она. – Вот и все, о чем я прошу. Что касается твоего вопроса, то да, я собрала останки твоей подружки-призрака в шкатулку. Одному Богу известно, что еще я собрала вместе с ними».

«Займись со мной любовью, когда мы вернемся домой, – попросил я. – Я не приспособлен для обычной жизни. Ты не видишь никаких призраков, а я их вижу. Ты не видела, как на том крюке висела девушка. До сих пор меня окружали одни призраки. Я принадлежал им. Я хочу, чтобы у меня появился кто-то настоящий. Займись со мной любовью, когда мы вернемся домой. Только ты и я – договорились? Будь моей сладкой шоколадкой. Я ведь на самом деле сомневаюсь в своей мужественности».

«Вот как? – выпалила она. – А ведь мог бы меня обмануть».

К нам подошел Клем.

«Квинн, гроб пустой. Лучше бы ты сам взглянул. Ты

ведь здесь главный, сынок».

И я взглянул. Богато украшенный гроб был из тяжелого металла и только слегка тронут ржавчиной. В крышке имелось окошко, через которое можно было бы, наверное, увидеть лицо покойного, хотя я ничего такого прежде не видел. Чтобы вскрыть гроб, понадобились усилия пяти человек и два ломика. Внутри он был чем-то покрыт. Я подумал, что это свинец. На ощупь сухой и ноздреватый. Да, это был свинец.

Гроб находился в склепе из свинца (точно, свинец – никаких сомнений) и был накрепко запечатан. Хотя склеп уходил под землю фута на три, не было никаких признаков, что сюда хотя бы раз проникла влага.

Я спустился в склеп и долго стоял там, внутри мавзолея, просто уставившись на пустой гроб. Там было достаточно места, чтобы обойти гроб вокруг, что я и сделал, после чего вскарабкался наверх, обратно на солнце.

«Знаешь, сколько людей понадобилось, чтобы вскрыть эту золотую дверцу? – спросил Аллен. – Что ты обо всем этом думаешь? И что это за надпись? Ты ведь можешь ее прочитать, Квинн?»

Я покачал головой.

«Манфред хотел, чтобы его здесь похоронили, – сказал я, – но те, кому он доверился, так и не исполнили его волю. И вот теперь у нас есть пустой гроб и пустой мавзолей. У нас есть золотые пластины и надпись на латыни. Взгляните сами, это латынь. Я скопировал надпись. Все это построил Манфред. Манфред велел соорудить эту штуковину, когда строил Хижину Отшельника. Все это затеял Манфред. А теперь мы сделаем как было».

«А как же золото? – удивился Клем. – Нельзя же вот так взять и оставить столько золота, чтобы его кто-то украл».

«Неужели в наши дни люди до сих пор убивают друг друга из-за золота? – спросил я. – Неужели кто-то из вас собирается сюда вернуться, чтобы его украсть? Неужели мы затеем перестрелку из-за золота? Поехали домой. Я не могу долго здесь находиться. И мне не нравится, что какой-то бродяга появлялся на ферме. Давайте уберемся отсюда поскорее».

Перед уходом мне захотелось проверить еще кое-что. Я вернулся в Хижину.

И оказался прав!

На мраморной столешнице лежали новые книги – по философии и истории, современные романы. Все, как одна, новенькие – эдакая хорошая пощечина. Даже свечи были новые, хоть и с почерневшими фитилями. Да, не ведавший страха нарушитель прав собственности, мой незнакомец, здесь побывал.

«Интересно, что ты сделаешь теперь?» – вслух произнес я и, впав в бешенство, схватил в охапку столько книг, сколько смог, и вышвырнул их на ступени крыльца. Потом вернулся за остальными книгами и бросил их туда же. Затем сбежал по ступеням, пиная и разбрасывая книги по сторонам.

Достав зажигалку, я поджег один томик в мягкой обложке, потом еще один, и еще. Пламя теперь разгоралось само по себе, а вокруг стояли Обитатели Флигеля и смотрели на меня как на сумасшедшего. Наверное, таким я и был.