Черная кровь
Шрифт:
У их дочки были его глаза.
Энри ведь и запомнила их такими, и за время, прошедшее после расставания, эти глаза не изменили своей окраски.
О чем ещё можно мечтать?
Приблизившись, Телль посмотрела на Энринну с недовольством, а потом обратилась к служанке:
— Почему ты не впускаешь ее внутрь? Мне холодно.
Энринна сделала шаг вперед, переступила порог этого кукольного дома, и дверь, соединяющая ее с тьмой, воронами и Ринеей, захлопнулась. Теперь Энри находилась в тепле
Служанка быстро отошла в сторону, и Телль спросила:
— Что вам от меня нужно?
Сейчас она стояла как никогда близко. И именно сейчас Энри могла замечать в ней то собственные черты, то черты Венитора.
— Поговорить.
— Я — не благотворительный фонд. Он — в другой стороне. И почему-то я не верю, что у вас ко мне действительно важный разговор.
Кажется, признаки вампиров ещё не начали проявляться: внешне Телль выглядела хорошо. Или только старалась показать, что с ней все в порядке?
— Боли, — Энринна не смогла сдержать улыбку. — Тебя мучают головные боли, Телль? Такие, что хочется заснуть или сделать хоть что-нибудь?
Она впервые за семнадцать лет разлуки обращалась к собственной дочери.
И от этого Энри хотелось одновременно плакать и смеяться.
— А ещё твоя походка должна стать тише, а выносливость прибавиться. Телль, нам нужно поговорить.
— Что вы несете?
Телль нахмурилась и сделала шаг назад. Энринна попыталась улыбнуться и приблизиться к ней. Она произнесла:
— Это действительно очень важно. Оно связано с твоим прошлым. С каждым днем тебе будет становиться все хуже и хуже. Выслушай меня, пожалуйста.
Энри внимательно смотрела на Телль и удивлялась: почему она сразу не распознала в этой девушке дочку? Она ведь так похожа и на нее, и на Вена!
Ошибка просто не могла случиться.
— Говорите, — Телль пожала плечами.
Энринна бросила взгляд на служанку: та наблюдала за разговором дочки госпожи и виры со всей внимательностью и серьезностью. А Энри очень не хотела, чтобы ее слова услышал кто-то кроме Телль. Ее дочка сама решит, передавать ли их кому-нибудь.
Поэтому она произнесла, явно понимая, что этими словами может ранить Телль:
— У меня такие же волосы, как у тебя.
Девушка вздрогнула, но потом ее лицо стало каменным и безразличным. Она грациозно повела рукой, коснулась черной прядки и предложила:
— Идите за мной.
Энри скинула сапоги и последовала за Телль, в комнату, расположенную справа от двери: такую же красивую, с преобладанием светлых цветов и большим приоткрытым окном, из которого летел прохладный осенний воздух.
Картинка разговора, которая до того сложилась в голове Энринны предельно ясно, разбилась вдребезги, и потому вира сейчас молчала, не зная, что сказать.
Она
Дочка взглянула на нее с настороженностью, а потом провела рукой в воздухе, показывая, что здесь никого нет.
Энринна кивнула и остановилась возле окна, не в силах сделать хотя бы ещё один шаг. С тьмой, да даже с недружелюбной Ринеей за спиной она чувствовала себя гораздо увереннее.
Энри произнесла, не узнавая свой голос:
— Ты должна знать. Тогда, на рынке, в таверне… Ты была в светлом костюме, Телль, с подругами, помнишь? Я увидела тебя и почувствовала зов.
Телль сложила руки на груди, оперлась о лаконичный светлый стол и заметила:
— Я вообще вас не видела.
— Меня зовут Риной… Эннриной — так меня назвали в Кровавом замке, но я привыкла сокращать свое имя. Ты знаешь о Кровавом замке?
Телль вздохнула:
— Мне не интересен ваш бред.
Холод в ее глазах был такой же, как у Вена.
— В Кровавом замке живет Владыка вампиров.
Ветер за спиной подул с удвоенной силой, даже через окно взлохматив прическу Энринны.
— Вы — вампир? — спросила Телль, и Энри кивнула. — Что, в крови нуждаетесь? Пришли у меня просить? Почему же не нападаете тогда?
— Ты — моя дочь.
Тьма за спиной затаила дыхание, а Телль нахмурилась.
— Вы больны? Я магичка. Наш разговор окончен. Можете уходить.
Но Энринна двигаться с места уже не собиралась. Она крепко стояла на месте, словно приросла к полу, и собиралась рассказать дочери всю правду.
— Твой отец — маг. Его зовут Венитор. Он… у него точно такие же глаза, как у тебя… И… Телль…
Но девушка уже направлялась двери, желая любезно указать направление движении виры.
— Вашего бреда я уже наслушалась.
— Я должна научить… Научить тебя всему, понимаешь? С каждым днем твое состояние будет ухудшаться. Потому что с момента твоего семнадцатилетия ты нуждаешься в крови. В твоем организме начинаются перестройки. Я смогу научить тебя, как надо жить.
— Вон, — стояла на своем Телль. — Я вполне обойдусь без ваших советов.
Сердце виры рыдало.
Щеки ее пылали неугасающим огнем.
— Это — мой долг.
В прихожей послышались шаги, но Энри не обратила на них должного внимания.
— То есть, без долга ты не пришла бы ко мне, мамочка? — голос Телль все-таки начал дрожать. — Я не знаю всей истории и не собираюсь тебе верить. Уйди, пожалуйста.
— Ты не права, — Энри покачала головой из стороны в сторону. — К лавке. Приходи завтра в это же время к моей лавке с травами; она находится неподалеку от рынка, спроси, тебе помогут ее найти. Если захочешь, — добавила она тише.