Черная луна
Шрифт:
Ох, если бы Герда могла говорить! Она знала хорошие рецепты. Великолепные составы. Укрепляющие, кроветворные, обезболивающие...
– Ск... ол...
– Сколько времени здесь лежишь? Не отвечай. Если "да", просто прикрой глаза.
"Да".
– Четвертый день пошел. Сначала-то думали, не выживешь. Но ты крепкая оказалась. Живучая. Даже и не знаю, как это возможно. С виду-то вся хрупкая да нежная, ан нет - крепкая и выносливая. Медикус твои раны зашил и кости в переломах сложил, но поднять тебя вряд ли сможет. Нет у медикусов понимания, как не дать больному помереть. Поэтому ее светлость
Она то обращалась к Герде на "ты", то переходила на "вы" и называла госпожой. По-видимому, никак не могла решить, что в данной ситуации правильно, а что нет.
– Где?
– выдавила из себя Герда.
– Ты, девонька, в замке Каркарон. И ее светлость тоже здесь. Сказала, что одну тебя не оставит, но и везти тебя в таком состоянии никуда нельзя. Так что все пока здесь расположились и никуда не спешат.
– Час?
– Который час? Первая стража.
– Ю...э...ль
– Это тот громила что ли, что к тебе каждый день заходит?
– Ю...
– Позвать?
– Да.
– Ладно, ты лежи тогда, а я пойду посмотрю, кто где.
Женщина ушла, и Герда закрыла глаза. Боль была адской, и ей хотелось снова потерять сознание. Но, если она хотела выжить, то ей следовало не спать, а трудиться. И Герда взялась за дело. Она шаг за шагом "оживляла" свои гортань, язык и нижнюю челюсть. Так что к тому времени, когда к ней пришел Юэль, она была измотана до последнего предела и едва удерживалась в сознании, но хотя бы могла говорить.
– Пить!
– сказала она, и травница тут же поднесла ей к губам какое-то кисловатое на вкус питье.
Сделав несколько слабых глотков, Герда перевела дыхание.
– М...ои сун...дуки, - сказала она.
– Ваши сундуки, Агнесса, никто не трогал, - заверил ее Юэль.
– А ключи от них я пока к себе взял. Так надежнее.
– Белка.
– Сундук, обозначенный медной белкой?
– Да.
– Хотите, чтобы я что-то принес?
– Да. На... дне. Орех... шка...тулка.
– Ореховая шкатулка?
– Да. Вну...три, - говорить было трудно, да еще сознание норовило уплыть на ту сторону ночи, но дело следовало довести до конца.
– Флак...
– Флакон?
– Да. Два. Син...
– Синее стекло?
– Да. Кр...
– Красное стекло?
– Да.
– Принести вам сюда флаконы синего и красного стекла. Я правильно понял?
– Да. Но. Оч...ень ост...оро...жно.
– Понял. Ничего не трогать. Любопытства не проявлять. Возьму только то, что приказали, сундук запру и приду к вам.
– Да. Сп...
– Никаких спасибо не надо, госпожа. Выздоравливайте. Я скоро вернусь.
Юэль ушел. Герда закрыла глаза и начала уплывать. Сквозь боль и тоску, сквозь невыплаканные слезы...
– Аниз?
"Каро? Здесь? В такой час?"
Герда открыла глаза и увидела Шарлотту.
– Ты... цела?
– спросила, проглотив комок, застрявший в горле.
– О, господи! О чем ты, Аниз! Я цела. Ты же меня спасла! Ты такая...
– Я...
– сказала, тогда, Герда.
– Ты... поняла?
– Тебя нанял мой брат?
– Не знаю. Кто-то. Охранять.
–
– твердо заявила княгиня.
– Но я...
– Наемница?
– Да.
– Это что-то меняет?
– Не знаю. Ты?
– Для меня ничего не изменилось. Де Валену я приказала молчать, а больше никто подробностей боя не знает.
– Спасибо!
– Совсем с ума сошла? Ты... Даже не знаю, как сказать. Ты такая красивая, Аниз, такая умная, образованная, я и представить себе не могла, что ты еще и мужественная, сильная. Ты боец, Аниз. И я горжусь, что у меня есть такая подруга. И вот еще, что... Мне де Вален объяснил потом, что там произошло. Ты могла парировать удар, но тогда убийца прорвался бы ко мне. Молчи!
– остановила она Герду.
– Это еще не все. Даже лучшие наемники, никогда не дерутся до последнего. Это все знают. Де Вален мне сказал. И Юэль подтвердил. В такой ситуации, каждый думает о себе. Если выполнил долг, не струсил, дрался сколько мог, остаться в живых не позор. Но ты дралась не как телохранитель, а как кровник. Только кровники способны на такое. И вот это самое главное.
– Сп...
– Это я тебе должна сказать спасибо. Но не скажу! Знаешь почему?
– Нет.
– Потому что сестер не благодарят. Ты сама должна знать, что я чувствую.
– Значит...
– Значит, дождемся, когда тебе станет легче и поедем потихоньку. Будем лечить тебя по дороге, - улыбнулась сквозь слезы Шарлотта.
– Все остальное остается по-прежнему, только почета тебе будет больше. Теперь ты официально, моя названая сестра!
***
Шарлотта приходила к ней каждый день и не по одному разу. Заходили проведать Герду барон и баронесса де Каркарон. Юэль тоже взял за правило ежедневно к ней наведываться. Приходил - обычно с букетиком полевых цветов - присаживался рядом с кроватью, рассказывал новости. Барон де Аркур был схвачен, допрошен под пыткой и признался, что действовал в интересах императрицы. Та, оказывается, заботилась о судьбе своего болезненного сына - принца Людвига, тем более, что, если Шарлотта будет когда-нибудь официально признана принцессой императорского дома, то станет по закону о престолонаследии старшей в очереди на трон, и в этом ей не помешает даже то, что княгиня женщина. Признания барона, как и подробности неудавшегося покушения изложены в депеше, отправленной императору со специальным гонцом, а предатель предстал перед княжеским судом, был приговорен к смерти и повешен, как простолюдин.
"Да, уж...
– думала Герда, слушая рассказ старшины.
– Шарлотта умеет мстить. И принцесса из нее выйдет, хоть куда".
Однако самым любопытным оказался визит Эмиля де Валена. Граф был встревожен, озабочен, хмур. Дело происходило на второй день после того, как Герда пришла в себя, прогнозы медикуса носили весьма пессимистический характер, и де Вален даже не пытался скрыть того, насколько он расстроен. Тем не менее, вел он себя, как настоящий кавалер. Опустился перед кроватью Герды на колено, взял в руку ее пальцы и поцеловал.