Черная Мадонна
Шрифт:
Всё было так непривычно, чуждо, хотя и положительно. Не было суеты, которую мы всегда воспринимали за быстроту течения жизни. Но тогда мы ещё не осознавали, что именно происходит, просто удивлялись и сравнивали. Казалось, что испанцы просто помешаны на стоянии в очередях. В банках, на автобусных остановках, в магазинах, у окошек лотерейных ларьков – никто не спешил, не пытался опередить собрата по очереди, не шумел, ссылаясь на опоздания.
В такой чистоте, стерильности и покое мы были готовы отдать хоть по литру крови, и, если понадобится, чего-нибудь ещё, лишь бы находиться здесь подольше.
Медсестра спросила
Мы уже знали по нескольку простейших фраз и были способны хотя бы понимающе кивать головами и даже иногда отвечать.
– Боишься?
– Нет, просто не люблю.
– Ты ничего даже не заметишь. Откуда ты приехала?
– Из России.
– Одна?
– Нет, вдвоем.
– Это хорошо, вдвоём всегда легче. Ну, вот и всё. Долго?
– Всё? Так быстро?
– До свидания и удачи.
– Спасибо.
Нас ещё раз вызвали в Красный Крест. Мы не знали, зачем именно. Оказалось, нам были положены социальные чеки, немного похожие на деньги, но всё-таки не деньги. И ещё карточка на питание в бесплатной столовой. Мы, приученные к домашнему питанию, слабо представляли себе, на что это может быть похоже.
В столовой работали исключительно добровольцы Красного Креста. Помещение напоминало наш школьный общепит с большими емкостями для борща, макарон, котлет и так далее. Хотя, не знаю, как выглядели столовые в современных государственных школах. Может, их теперь не отличишь от ресторана.
Там было оживленно и цветасто от смеси характеров и культур. Весь иммигрантский бомонд, все счастливые обладатели карточки на питание собирался в этой столовой. Набор был стандартный: первое, второе, напиток, хлеб. Ещё с собой давали сухой паек, в который входила булка или батон, колбаса в нарезке и в вакуумной упаковке, йогурт и что-то из фруктов.
Испробовав прелести бесплатного краснокрестского рациона, мы решили поэкспериментировать и с талонами. Как нам пояснили, на день полагалось два талона на человека, каждый эквивалентом в шесть евро. Двенадцать евро – это вполне приличная сумма, если найти экономичные кафе с меню дня или со специальными скидками. Талоны можно было использовать в любом заведении, даже в самом дорогом, на двери которого приклеен специальный знак – белый круг в оранжевом квадрате, в центре надпись – Чек Гурмет 3 и картинка – что-то вроде ресторанного столика в полуграфическом изображении.
3
Cheque Gourmet (фр.) – Талоны на бесплатное питание, используемые в более, чем 30.000 ресторанов и кафе по всей Испании (прим. автора).
Можно было распределить чеки на две недели, как и положено. Но мы решили, питаясь в бесплатной столовой, собирать чеки, и раза два в неделю гулять по полной программе. За всю свою жизнь я столько раз не была в ресторанах, сколько за то время, пока мы в Мадриде ожидали предварительного решения! Китайская, итальянская, аргентинская, японская, и, конечно, испанская кухни.
Дневная температура в Мадриде держалась где-то около пятнадцатиградусной отметки. Солнце неутомимо
– Здесь даже люди солнечные, искрящиеся. Разве можно назвать это зимой?
– Как минимум, это весна.
– Весна на улицах и в душе весна.
– Я вот думаю, почему Рождество католики и православные празднуют всегда с разницей в две недели, Крещение тоже, а вот Пасха иногда совпадает? Я знаю, лунный календарь и всё такое, но ведь Иисус не мог, родившись в разное время, воскреснуть в один и тот же день. Почему же почти каждый год он воскресает по-разному?
– Осторожно, с такими мыслями тебя загрызут и те, и другие.
– Ага, особенно из-за того, что благодаря разделению конфессий, у нас будет два Рождества – одно в 2006-м году, а другое уже в новом, 2007-м.
– В эти выходные будем выходить на улицу с осторожностью, держась за руки, иначе толпа нас разорвёт.
– Не выйдет – мы неразлучны.
Мы забежали в переговорный пункт, которых в Мадриде было пруд пруди.
– Ты позвонила в редакцию?
– Да, но человека, к которому мне нужно было обратиться с рекомендациями, там нет. Никто его не знает и никто с похожей фамилией там в последние годы не работал.
– И что же теперь?
– Ну, соединили меня с выпускающим редактором. Она сказала, что из Москвы никто не звонил, о моем появлении не предупреждал. Предложила прислать материалы для ознакомления. Спросила, есть ли у меня фотоаппарат, ноутбук.
– У нас всё это есть!
– Да, так что, может, и будем сотрудничать. Трудно, конечно, предположить, каковы мои шансы, но материалы я вышлю сегодня же вечером. Зайдем попозже в Интернет-кафе?
– Обязательно! Ради такого дела.
– Вообще, у нас есть настроение посмотреть Мадрид?
– А как же? Вдруг нас скоро отправят в глушь, а мы столицу не успеем узнать.
И мы снова пошли по искрящемуся, светлому и теплому, не смотря на декабрь, городу.
Рождество ощущалось кожей. Мы гадали, что же будет во время праздника, если подготовка такая масштабная? Или дело не в празднике, а в том, что они просто так живут, так проводят свободное время? Средиземноморские жители очень подвижные, как внутренне, духовно, так и во внешнем, в физическом выражении. При этом они доброжелательны и отзывчивы. Как мы уже к тому моменту понимали, встретить англо-говорящего испанца – почти счастье. Не смотря на это, обратившись за помощью к любому из прохожих, совершенно не зная испанского, можно было получить подробнейший, исчерпывающий ответ, приправленный активной пояснительной жестикуляцией и морем улыбок.
Метро не производило на туриста зрелищного впечатления. Здесь это был не музей с золоченой лепниной, а удобный, функциональный, грамотно продуманно вид транспорта.
Здесь вообще всё было небольшим. В центре города встречались настолько узкие улицы, что балконы противоположных домов, казалось, вот-вот соприкоснутся. Складывалось впечатление, что мы находились не в столице крупного европейского государства, а в собственной уютной квартире.
Мы уже успели поглазеть на многие достопримечательности. Несколько часов гуляли по парку Ретиро. Нас порадовал тот факт, что там не было аттракционов – приятное, тихое место для отдыха и философских бесед. В Прадо налюбовались подлинниками Эль Греко, Веласкеса, Рубенса, Тициана, моего любимого Гойи.