Черная мантия. Анатомия российского суда
Шрифт:
Прокурор решительно запротестовал: «Сторона обвинения возражает против оглашения протокола опознания, потому что потерпевшему Клочкову предъявили Квачкова без предварительного допроса, где он дал бы его подробное описание. Указания возраста — 55 лет, и роста — ниже среднего, — явно было недостаточно, чтобы предъявлять Квачкова для опознания. И потом, до опознания потерпевший наверняка видел Квачкова по телевизору, поэтому опознание ценности не имеет».
Миронов: «Как я понял, господин прокурор требует признать незаконными
Судья резко обрывает Миронова, не желая слушать, в чем там еще упражняется прокуратура.
«Процесс является открытым, Ваша честь, — напомнил Миронов. — За ним следит все российское общество. Подобное заявление прокуратуры оскорбляет объективность и беспристрастность этих стен».
Ивана Миронова поддержала адвокат Оксана Михалкина: «Ваша честь, говорить, что Клочков не допрашивался о приметах виденного им 10 марта человека, не верно. Клочков описал его 18 марта 2005 года. И потом в качестве подтверждения обвинения следователь включил в дело протокол опознания, в котором Клочков не опознал Квачкова! Как же можно сейчас от него отказываться?!»
Судья после долгого раздумья: «Клочков, Вы действительно видели подсудимого Квачкова в телепередачах?»
Клочков: «Да-а-а, видел».
Судья возмущено: «Почему Вы не указали на опознании, что видели Квачкова по телевизору?»
Клочков молчит.
Судья решает: «Оглашение протокола опознания отклонить в связи с утверждением стороны обвинения, что Клочков видел Квачкова в средствах массовой информации. Суд предоставляет стороне обвинения время для доказательства этого утверждения».
В переводе с судебного языка на русский это означает, что прокуратура должна принести в зал суда заверенные нотариусом видеокопии телевизионных передач, в которых до 25 марта могли показывать Квачкова.
Наконец, в зал суда пригласили присяжных заседателей. Огласили показания Клочкова — охранника Чубайса, данные им на следствии. Они разительно отличались от того, что Клочков поведал суду накануне.
Адвокат Михалкина: «Почему 17 марта 2005 года Вы не говорили, что спрятались от выстрелов в машине и что Хлебников Вас оттуда вытащил?»
Клочков: «О чем меня спрашивали, на то я и отвечал».
Михалкина: «Почему на допросе 18 марта 2005 года Вы говорили, что пожилой человек в Жаворонках был в гражданской одежде, а сейчас говорите, что он был одет в камуфлированный бушлат?»
Клочков: «Бушлат без погон я считаю гражданской одеждой».
Михалкина: «Почему 18 марта Вы говорили, что вышли из машины 10 марта, думая, что в Жаворонках происходит оперативное совещание ФСБ, и надеялись разглядеть
Клочков: «Я упустил этот момент».
Адвокат Першин: «Почему на следствии Вы сказали, что охраняли Чубайса и его имущество, а теперь говорите, что Вы сопровождали автомашину Чубайса?»
Клочков: «Какая разница!»
Першин: «Почему на следствии Вы сказали, что после взрыва 17 марта вышли посмотреть, что случилось, а теперь говорите, что остановились, потому что не могли ехать из-за того, что у вас растрескалось лобовое стекло?»
Судья Пантелеева моментально снимает вопрос.
Першин: «Почему на следствии Вы не упомянули, что у вас потрескалось лобовое стекло?»
Клочков: «Я упустил это».
Першин: «То есть, когда лобовое стекло потрескалось — это не заметно?»
Вопрос снят.
Подсудимый Миронов: «Почему на суде Вы сказали, что ваша машина выехала первой с дачи Чубайса, и автомашина Чубайса обогнала вас именно в том месте и в то время, где и когда произошел взрыв, а на следствии говорили, «на двух машинах мы выехали с дачи Чубайса»?»
Клочков: «Во время взрыва наша машина находилась сзади, но следователя это не интересовало».
Миронов: «Почему на суде Вы говорите, что просто проверяете трассу перед проездом Чубайса, а на следствии Вы употребляли глагол «сопровождать», то есть обеспечивать охрану?»
Клочков: «Ехать за БМВ на Мицубиси просто невозможно. Это не реально. У Мицубиси 90 лошадиных сил, а у БМВ — 500. Сопровождением и личной охраной мы не занимались. У нас одна машина провожает автомашину Анатолия Борисовича, а другая — встречает».
Миронов: «Почему на следствии Вы скрыли, что у вас задействовано две машины сопровождения?»
Клочков: «Тогда еще не все преступники были задержаны. Я не считал нужным раскрывать … Я был в шоковом состоянии и не вникал, что подписывал».
Подсудимый Найденов: «Вы видели, как Моргунов пробрался в салон автомобиля и отогнал машину в сторону Минского шоссе?»
Клочков: «Не помню».
Найденов: «Как Вам потом Моргунов объяснил необходимость своего отъезда?»
Клочков: «Он поехал вызывать милицию».
Найденов: «Он уезжал в сторону Минского шоссе один?»
Клочков: «Один».
Найденов: «Вы не видели, как отъезжал Моргунов, но при этом утверждаете, что он уезжал один».
Клочков: «Кроме нас там никого не было».
Подсудимый Квачков: «Когда Вы вышли из машины, Вы кого предполагали увидеть в лесу — разбойников, грабителей?»
Клочков: «Хотел увидеть, что произошло. Мы могли и террористов увидеть».
Квачков: «Тогда почему так беспечно шли к месту взрыва?»
Клочков: «Меня взрывали первый раз в жизни».
Квачков: «И Вы утверждаете, что Вы — бывший офицер ФСБ?»