Черная месса
Шрифт:
Стивен сказал, что в пакете лежат наличные, и повторил свое требование: «Просто убирайся отсюда и отвези это к своей матери».
– Да что здесь происходит? Почему вообще все это случилось?
Стивен ничем не мог ей помочь.
Растерянная Джулия едва не обезумела.
– Я не могу поехать к маме. Сейчас почти полночь. О чем ты вообще говоришь?
Держась из последних сил, Стивен сказал, что уже позвонил матери Джулии, та ее ждет. «Уезжай» – голос его звучал непреклонно. Глаза все еще были мокрыми от недавних слез.
– Твоя мать тебя ждет. – Лицо и фигура его просто кричали: делай, как тебе велено!
Деньги, сказал он, получены от Уайти Балджера.
– Это в порядке возмещения наших вложений, – механически повторил он слова Балджера. –
Джулия поехала в дом своих родителей на авеню Олд-Колони. Отец с матерью дожидались ее в дверях с, каменным выражением лица. Они услышали от Стивена достаточно, чтобы понять – супруги связались с Балджером, а это была совсем новая территория для родителей Джулии, причем та, осваивать которую им совершенно не хотелось. В бумажном пакете денег лежало больше, чем они когда-либо видели. Джулия протянула пакет матери.
– Спрячь это.
Мать взяла пакет, отнесла в спальню и засунула поглубже в сундук с приданым. Войдя в дом, Джулия сломалась, в истерике упав в объятия к отцу.
– Я просто не могу в это поверить! – воскликнула она и разрыдалась.
Семье Рейксов потребовалось несколько дней, чтобы осознать случившееся, понять наконец, что бомба и в самом деле взорвалась. Частично такая задержка произошла из-за некоторых рассказов, точнее, мифов о Балджере. В городе часто говорили, что Балджер исключительно предан жителям Саути, любит помогать людям, что помощь местным приводит его в хорошее настроение. Говорилось, что Балджер не любит тех, кто запугивает других, и ставит их на место. Говорилось, что Балджер, пусть и не требует напрямую придерживаться закона, все же рекомендует искать удовольствий вне этой округи. Предположительно, если он слышит, что кто-то ограбил дом в Южном Бостоне, то хватает злоумышленника и преподает ему Этику Балджера 101 – первое правило, гласящее, что можно грабить дома в роскошных пригородах вроде Бруклина или Уэллсли, но не в своем родном городе. Люди вроде Кевина Уикса были теми из многих, кто часто продвигал подобные истории о Балджере в массы, а Рейксы знали Уикса много лет. Рейксы, пусть и не были знакомы с Балджером, были наслышаны о его репутации. Но теперь супруги из первых рук узнали, что все, прежде слышанное, неправда – Балджер просто отнял у них винный магазин.
Вторая причина такой задержки – своего рода паралич. Сначала был просто шок от случившегося, от внезапности нападения Балджера. Затем пришел гнев на этот неожиданный захват их собственности. Следующей стадией должно было быть принятие – примирение с реальностью и понимание, что они ничего не могут поделать. Но прежде, чем у гнева появился шанс перейти в тихое отчаяние, Рейксы, в особенности Джулия, решили бороться. Говоря задним числом, ей, конечно, следовало подумать хорошенько и более здраво рассуждать о некоторых событиях из жизни в Южном Бостоне. Но никто – ни Рейксы, ни их семьи, в общем, никто по-настоящему не понимал, как ловко Балджер подчинил себе этот район, и, если уж на то пошло, не только его.
Вскоре после полуночного нападения Джулия со Стивеном отправились повидаться со своим дядей, бостонским полицейским детективом Джозефом Ландбомом. Ландбом, коп-ветеран, пришедший на службу в 1958 году, теперь служил в убойном отделе. Он был братом матери Джулии и жил со своей семьей в Куинси, к югу от Бостона. Он был на свадьбе Джулии и Стивена и время от времени встречался с ними на семейных праздниках.
Ландбом уже знал о новом магазине, открытом супругами, – добрая весть быстро разлетелась среди родственников. Но больше он ничего не знал. Он провел племянницу с мужем на кухню, все сели. Говорила в основном Джулия, она буквально изливала душу, рассказывая обо всем дяде, вспоминал Ландбом: «О трех мужчинах, явившихся в ее дом и заявивших, что намерены купить магазин». Она упомянула Флемми, маленькую дочку и пистолет, и Ландбом резко выпрямился – угроза была слишком откровенной. Воспоминания обо всем этом сильно расстроили Джулию. Когда она закончила,
Джулия спросила дядю, может ли он что-нибудь сделать сам или к кому им следует обратиться. Ландбом ответил, что знает кое-кого, кому «доверяет, и это агент ФБР». Он рассуждал так – подобными вымогательствами как раз и занимается ФБР. В конце концов, у федерального агентства куда больше возможностей – человеческих ресурсов и технического обеспечения, такого как, к примеру, отличное электронное оборудование для наблюдения. Более того, Балджер и Флемми боссы организованной преступной группировки. ФБР, а не бостонская полиция, специализируется на ведении дел против организованной преступности. ФБР – это успех, а агент, с которым Ландбом знаком, как раз служит в отделе по борьбе с организованной преступностью.
Рейксы дали ему свое согласие и ушли.
Ландбом вскоре позвонил агенту. Через несколько дней двое официальных представителей органов правопорядка сидели за завтраком в бостонском ресторане – полицейский детектив Бостона Ландбом и агент ФБР Джон Коннолли.
После обмена любезностями агент спросил, что беспокоит Ландбома. Тот рассказал Коннолли обо всем – о том, что племянница и ее муж только что начали новый бизнес, о пистолете, о девочке и деньгах. Коннолли слушал. В отличие от других, это преступление нельзя было оправдать, как необходимое Балджеру для укрепления своего положения в криминальном мире с целью снабжать ФБР информацией о мафии. Этот захват собственности Рейксов не имел никакого отношения к мафии.
Столкнувшись с дилеммой, Коннолли решил действовать, подчиняясь тому, что уже стало рефлексом. Агент ФБР позволил полицейскому детективу договорить и спросил:
– Рейксы согласятся на микрофон?
Из всех возможных вариантов он выбрал наиболее устрашающий. Коннолли не заикнулся о том, что агенты ФБР могут просто допросить Рейксов. Не сказал, что бюро может осторожно расследовать деятельность Балджера. Он играл жестко, зная, что именно эта возможность наиболее опасна и вряд ли будет принята с энтузиазмом.
– Они побоятся, – тотчас же ответил Ландбом. Он знал (собственно, любой коп знает), что прослушка кого-то вроде Уайти Балджера связана с огромным риском и очень опасна. Полицейские агенты не могли убедить даже умников, ставших их осведомителями, вступить в воды Балджера с микрофоном, прикрепленным на теле. Идея подвергнуть такому риску обычных граждан была безрассудной. Рейксы не профессионалы. Кроме того, в памяти копов вроде Ландбома еще было свежо убийство Брайана Халлорана всего два года назад. Все сводилось к тому, что его застрелили сразу после того, как он пошел в ФБР. Ландбом отмахнулся от предложения Коннолли о прослушке – это все равно, что просить кого-нибудь спрыгнуть с моста «Тобин» [37] .
37
Мост через реку Мистик (Массачусетс), тянется на 2 мили и соединяет Бостон и Челси.
– Думаю, они не согласятся, да я и сам им не посоветую.
– Тогда тут вряд ли что-нибудь можно сделать, Джо. – Встреча была окончена. – Но я попытаюсь разобраться.
Коннолли, конечно, даже не думал этого делать. Он не включил полученную от Ландбома информацию в свой отчет ФБР. Не поделился сведениями со своим новым инспектором, Джимом Рингом, хотя бы просто для того, чтобы обсудить, как сгладить обвинение, выдвинутое против двоих тайных осведомителей. Вместо этого Коннолли самолично решил, что вымогательство со стороны Балджера и Флемми не имеет отношения к бюро, – разумеется, он не имел права самостоятельно принимать подобное решение. «Безусловно, ему следовало прийти с этим ко мне, – говорил позже Джим Ринг. – В этом и заключалась его работа. Имелось заявление, что происходит вымогательство, и от него ожидали именно этого. Он должен был прийти и поговорить со мной. У него не было полномочий решать такие вопросы самостоятельно».