Черная моль (Черный мотылек) др.перевод
Шрифт:
— Вот как? Польщен. Могу ли я узнать, что именно говорили?
— Да просто о том, что мы не хотим отпускать вас во Францию.
О’Хара с облегчением вздохнул.
— Вы очень добры, миледи. Я и сам сожалею, но это необходимо.
— Так уж необходимо? Но вы с тем же успехом можете поселиться здесь, поблизости, с какой-нибудь пожилой симпатичной женщиной, которая будет вести хозяйство и… и Джимом… и разными приятными безделушками.
Милорд покачал головой.
— Нет уж, благодарю!
— Да-да! А потом, со временем, глядишь,
— Ничего не выйдет. Поскольку выбора у меня не будет, придется жениться на симпатичной пожилой женщине. Вы меня заставите, я знаю!
Молли рассмеялась.
— Нет, серьезно, Джек, почему бы вам не осесть где-нибудь поблизости?
— Только не со старухой, Молли!
— Да Бог с ней, со старухой! Почему бы не подумать об этом? Никто вас не знает… не захотите видеть никого, так и не будете и… О, Джек! Только не смотрите на меня так! Ну, Майлз, скажи, разве он не странно себя ведет?
— Конечно, девочка, — хмыкнул Майлз. — Но ведь и жизнь у него тоже сложилась несколько странно.
— Я понял, в чем кроется ваш план, Молли. Вы замыслили сделать из меня отшельника, а затем вынудить жениться на экономке! Нет, не согласен, я заслуживаю лучшей участи!
Молли выжидательно смотрела на него.
— Так вы возражаете против подобного образа жизни, Джон?
— Мадам, — мрачно заметил он, — вы найдете мой труп в саду в конце первой же недели.
— Нет, разумеется, этого я вовсе не хочу, — задумчиво протянула она. — Однако не вижу, что мы можем еще для вас сделать. О, кстати, это напомнило мне… Знаете, вчера я ездила в Литтлдин… Майлз, любовь моя, не будешь ли так добр принести мне шляпку? Это солнце…
— Мы можем пересесть в тень, — ответил муж, и не подумав сдвинуться с места.
— Ах, ладно, это неважно. К тому же я слышала, что Браун хочет поговорить с тобой о той лошади…
— Очень любезно с твоей стороны, Молли, но мы с Брауном виделись не далее, как утром.
Леди О’Хара сдалась.
— Ладно. Итак, я говорила, Джек, что ездила в Хортон-хаус. Боже, какая красавица эта Диана!
Карстерс пытался сочинить некий нейтральный ответ, но не сумел и пробормотал нечто нечленораздельное.
— Да! И обе они передают вам привет, наилучшие пожелания и надеются, что вам лучше. Вообще Хортон-хаус — это же совершенно рядом! Не желаете ли прогуляться по саду, Джек? И пожалуйста, принесите мне шляпу. Кажется, я оставила ее в прихожей. О, благодарю!
Выждав, пока Джек отойдет на приличное расстояние, она обернулась к мужу.
— А ты, Майлз, будь любезен, оставайся на месте! Ничего лишнего я ему не скажу, обещаю.
— Но, Молли, ты только разбередишь…
— Ничего подобного! Просто попытаюсь уговорить остаться с нами, а не ехать за границу. Уверена, если он не останется, что-то случится.
— Что случится?
— Что-то!
— Откуда ты знаешь?
— Не знаю. Просто чувствую и все!
— Хорошо, девочка. Если уговоришь Джека
— Очень мило с твоей стороны, — ответила она и отошла. — Ах, благодарю, Джон, — она нацепила шляпку на локоны и взяла милорда под руку. — Этот ленивый Майлз снова собрался спать! А я терпеть не могу слушать, как он храпит, так что пойдем куда-нибудь подальше, ну, скажем, в розарий!
— Нет, так далеко не надо! — пробурчал Майлз, закрывая глаза. — Вы переутомитесь…
— И вы разрешаете ему делать такие двусмысленные замечания? — спросил Джек, ожидая, пока она вытряхнет камешек из туфли.
— Не всегда, — ответила она. — Пользуется тем, что, когда вы рядом, ему все сходит с рук, — она швырнула камешком в Майлза и они отошли.
Дойдя до поворота, где начинались густые заросли кустарника, миледи ринулась в атаку.
— Я хотела поговорить с вами о Майлзе. Он так беспокоится…
— Разве, Молли? Я что-то не заметил.
Она вспомнила, что и сама этого не замечала, однако ничуть не обескураженная, продолжила:
— Да, и очень!
— Что же его беспокоит?
— Вы, — печально вздохнула миледи. — Мысль о том, что вы покинете нас. Я и сама разделяю его опасения.
— Но…
— Он рассчитывал, что вы поживете у нас дольше… и я тоже.
— Страшно любезно с вашей стороны, однако…
— Просто не знаю, что буду делать с Майлзом после вашего отъезда! Он только и мечтает, что жить с вами.
— Молли…
— И знаете, все эти ваши разговоры об отъезде нас так огорчают! Может, передумаете?
— Не настаивайте, прошу вас, Молли… Как я могу остаться…
— Ах, если б вы остались! Вы бы просто осчастливили нас! Да Майлз просто извелся, он даже заболеть может от огорчения!
— О, Молли, вы преувеличиваете!
Она едва сдержала улыбку.
— Нисколько, Джек.
— Ну, что вы! Чтоб Майлз заболел от огорчения из-за меня? Как вам не стыдно!
— Ну, может, и не заболеет, — согласилась она. — Но он действительно страшно расстроен… И, о! ну зачем вы нас так обижаете? — и она промокнула глаза уголком платочка, не спуская тем временем внимательного взгляда со своего собеседника. — И Дейвид, лапочка, вас так любит! А Майлз так счастлив видеть вас в доме… и мне вы очень нравитесь… и… и… и я считаю, будет просто бессовестно и невоспитанно с вашей стороны уехать… не говоря уже о том, что просто глупо!
— Ну что вы, Молли! Вы заставляете почувствовать себя каким-то дурно воспитанным чудовищем, если я откажусь…
Платок тут же исчез.
— Так вы не отказываетесь? Вы остаетесь, да? Обещайте!
— Я никогда не смогу отблагодарить вас…
— Ах, вот славно-то, Джек! Значит, до осени? Обещаете?
— Но, Молли, я действительно…
— Обещайте! Иначе я заплачу!
— Я не могу! Сколько можно злоупотреблять вашим гостеприимством…
— Ах, что за ерунда, Джек! Будто Майлз не торчал у вас в Уинчеме, когда вы были детьми…