#черная_полка
Шрифт:
– Вы приехали, – объявил собравшимся веселый голос комического актера.
Инга громко всхлипнула и выбежала из зала. На крыльце, под огромным каменным козырьком, она прижалась лбом к холодной колонне и поняла, что все слова о невосполнимости, тяжелой утрате, о сиротстве – все правда.
Из темного пространства на улицу понемногу выходили люди. Вдыхали весенний воздух, расправляли плечи, их лица разглаживались – мы еще живы. До Инги долетали обрывки фраз.
– Давно не виделись…
– Теперь все чаще на похоронах…
– Рад
– Как дети? Как сам?…
– Здравствуйте, Инга! – раздалось у уха, как выстрел.
Тяжелое облако 24 Faubourg Hermes накрыло ее сетью.
Как я с духами-то угадала.
Она медленно повернулась на голос.
– Здравствуйте, Софья Павловна! Примите мои искренние…
– Спасибо, – отрезала Софья Павловна и опять взялась за кружевной платочек. Выдержала паузу. – Прогуляемся? – Она пошла вперед не оглядываясь. Инга двинулась следом. Сзади шагал водитель Софьи Павловны.
Ветер покачал голые ветки, сбросил остатки дождя на женщин. В разрывах туч показалось робкое солнце.
– Ну что за погода этой весной, ей-богу! Невозможно подстроиться под ее перепады настроения. Только вчера поманило теплом. – Софья Павловна остановилась, резким движением смахнула с плеч капли. – Вы уже нашли себе новое место работы?
– Пока нет, не тороплюсь, – Инга чуть не споткнулась.
Ну вот откуда она все знает?
– И правильно. – Софья Павловна сладко улыбнулась. – Отдых вам не помешает. Вид измученный, лицо совсем серое, я вас с трудом узнала. И можно, наконец, отказаться от каблуков и не гнаться за модой, это ли не роскошь, правда?
Инга машинально посмотрела на свои ботинки – только сегодня утром она думала о том, что надевать каблуки на похороны по крайней мере неуместно.
– Вы ведь были у Александра Витальевича совсем недавно, вместе с этой… – Софья Павловна покрутила пальцами и сделала вид, что вспоминает имя.
Хотите, чтобы я занервничала, начала подсказывать, оправдываться? И часто вы заставляете людей вам подыгрывать?
– С Верой, – наконец не выдержала Софья Павловна. – Помните? – спросила раздраженно.
– Да. Мы говорили о последнем Каннском фестивале.
– Меньше всего меня сейчас интересует тема вашей беседы. Вы в котором часу ушли?
– Довольно поздно. Не раньше двенадцати.
– Вы сидели в кабинете?
Инга остановилась. Софье Павловне, которая уже врубила шестую скорость, пришлось резко затормозить.
– Да, в кабинете, – жестко сказала Инга. В этот момент она поняла, что чувствует Катька под допросом о школьных делах.
Посмотрим, хватит ли у тебя наглости обвинить меня, как Веру.
– Вы не заметили ничего особенного в кабинете? – нашлась Софья Павловна. – Все ли на местах? Был
– Идеальный. У Александра Витальевича всегда порядок.
Инга так и видела эту картину: безутешная скорбящая вдова дрожащими руками перебирает наследство.
Наткнувшись на стену, Софья Павловна предприняла новый разведывательный маневр.
– Как я вам сочувствую. Остаться без работы, да еще в таком возрасте. – Она участливо сверлила Ингу взглядом. – Вы одна растите дочь. Наверное, нуждаетесь в средствах?
– Ну что вы, я неплохо заработала за эти годы. – Инга усмехнулась.
– А ваша подруга Вера? Чем сейчас занимается? Она вообще… порядочный человек?
– В смысле?
– Ну она… может поддаться искушению и присвоить себе что-то, ей не принадлежащее?
– Веру я знаю лет двадцать. Не замечена, не участвовала, не совершала. – Инга подумала и добавила. – Даже не привлекалась.
– Я прошу вас не ёрничать, Инга. – Софья Павловна повысила голос. – Вы должны меня понять! Это все так неожиданно… Саша, Саша… Горе нас делает слабыми. А тут удар в спину! – Тонущая в волнах лицемерия, она опять схватилась за кружевной платочек, как за спасательный круг.
Инга бесчувственно молчала, ожидая продолжения. Софья Павловна взвизгнула:
– Из дома пропала ценнейшая вещь! А вы были у Александра Витальевича незадолго до его кончины.
Инга сделала каменное лицо.
– Не надо сразу принимать такой вид, словно я вас обвиняю, голубушка. – Софья Павловна смотрела на Ингу снисходительно. – Я разобраться хочу. Я пожила на этом свете и всякое повидала. Никто не застрахован от необдуманных поступков. Допустим, вы здесь ни при чем. Но про вашу Веру я ничего не знаю.
– А что пропало? – Инга решила пропустить пассаж про Веру мимо ушей.
Они медленно пошли по аллее. Ветер утих, дождь прекратился. Софья Павловна вдруг споткнулась и чуть не навернулась с высоких каблуков. Инга подхватила ее. Еще недавно надменное лицо сморщилось от боли.
– Как же я ходить буду, ох… Кажется, ногу вывихнула…
Водитель остановился на расстоянии, не делая и шагу вперед. Софья Павловна всей тяжестью навалилась на руку Инги, и та почувствовала, как Софье Павловне тревожно и страшно. И самое печальное – она боится поверить хоть кому-нибудь, в каждом видит врага.
– Идти можете?
Софья Павловна сделала несколько робких шагов.
Инга использовала весь доступный ей арсенал дипломатических приемов, чтобы ее голос зазвучал мягко и доверительно. Она принялась говорить о том, как много значил для нее Волохов. О том, как она обожала покойного учителя – сначала с юношеским трепетом, потом, став старше, с ощущением, что ей открыт доступ к удивительному источнику знаний и мудрости. Да и не только в этом дело – Инга любила его, как отца, ну или почти как отца. Софья Павловна понемногу успокаивалась.