Черная смерть

Коган Мстислав Константинович

Я пододвинул табурет ближе к девушке. Обнял её за плечи. Девушка снова вздрогнула. А затем тоже чуть подвинулась и положила голову мне на плечо. Около минуты сидели молча.

— Нам обоим нужно учиться снимать маски и говорить прямо, — наконец нарушил тишину я, — Что думаем и что чувствуем. Не знаю, сколько мы ещё проживём. Может пару дней, может неделю. Но вряд-ли долго, с нашей то удачей. Поэтому лучше говорить сразу. Чтоб не жалеть о несказанном потом.

— А ты умеешь поддержать, — легонько стукнула меня

ладошкой по груди Айлин, перед тем как отстраниться. Она снова улыбалась. Но на этот раз её улыбка уже не была вымученной, — Хочешь прямо — скажу прямо. Я переживаю за тебя и не хочу, чтобы тебя убили. А точнее — ты сам себя убил собственной же глупостью. Ты же всё время лезешь на рожон.

— Скорее уж рожон лезет на меня, — вставил я свои пять копеек.

— Не перебивай, — раздражённо бросила девушка, — Я ещё не закончила. В конце-концов… А, дьявол… Не знаю, как это сказать.

— Как есть.

Девушка посмотрела на меня и раздражённо фыркнула. Я поднял руки в примирительном жесте. Мол всё-всё, молчу.

— В общем, как бы это странно ни звучало, я доверилась тебе, — закончила девушка, — Так что за себя я тоже переживаю. Нет, конечно, случись что — я выкручусь. Но мне бы очень не хотелось, чтобы с тобой что-то случилось. Всё. Вот теперь я закончила.

— Ну… — я замялся. Теперь уже речь девушки поставила меня в логический тупик.

— Что «ну»… — она ухмыльнулась, скрестила на груди руки и с вызовом посмотрела на меня.

— Ну… пойдем уже что-ли, — хмыкнул я, поднимаясь из-за стола, — Солнце уже высоко, время уходит, а успеть нужно много.

— Не съезжай с темы, — насупилась девушка.

— Я тебя услышал, — пожал плечами я, — Просто не знаю, что сказать. Меня ведь тоже не особо учили разговаривать. Но, если тебя это обнадёжит — я принял это к сведению.

— Знаешь, — фыркнула Айлин, — Иногда ты такая задница.

— Уж какой есть, — хмыкнул я, возвращая ей её же вчерашнюю колкость.

За спиной хлопнула дверь корчмы. Нас окутал тяжелый туман промозглого серого утра. Он стелился по земле, собирался в небольшие грязные лужицы посреди двора, тонкими ниточками воды стекал с крыши.

Ночью опять была гроза. Бушевала молниями в глубине свинцового неба. Колотила в ставни потоками ледяного ливня. Раскатами грома рвала в клочья тонкую завесу сна.

Радовало лишь одно. Шторм не застал нас в чистом поле. Еслиб мы встретились с ним за пределами крепких стен и надёжных черепичных крыш то… Буря просто бы смела наш лагерь. Повалила хлипкие шатры, порвала палатки, распугала лошадей. Придётся подумать о том, чтобы купить или смастерить снаряжение получше, чем та рухлядь, которую «подарила» нам торговая гильдия. Расходы. Опять, мать их так, расходы. Интересно, у нас вообще когда-нибудь получится прилично заработать и не спустить всё полученное в первую же неделю? Сильно сомневаюсь. Всегда

есть что улучшать.

— О чём задумался, — Айлин подошла ближе и взяла меня под руку.

— О том, что нас снова ожидают траты. Надо бы закупить шатры получше. Да и передвижная коновязь бы не помешала.

Миновали ворота. Вышли на узкую улочку, ведущую к площади со статуями. Кажется именно там нам позавчера попался Дитрих. Дьявол, как же давно это было.

— Ты можешь думать хоть о чём-то кроме работы? — насупилась Айлин, — Например о том, что ты идёшь сейчас по красивому городу под руку с красивой девушкой.

— Да…

— Ты сам так сказал, — Айлин пихнула меня локтем в бок, — Вчера, если вдруг не помнишь.

— Помню. И не отказываюсь от своих слов, — бросил я, слегка поморщившись. В боку нехорошо закололо. Хоть мне и стало заметно лучше, но кровопотеря всё ещё давала о себе знать, — Просто кто за меня то обо всём этом…

— Потом подумаешь, — настойчиво оборвала меня Айлин, — Отдыхать тоже надо уметь. А если вдруг не умеешь, так давай научу. Только выбрось из головы всю эту хрень про дела и траты. Иначе ничего не получится.

— Постараюсь, — улыбнулся я.

На площади было довольно людно. Вновь коптила дымом полевая кухня ордена, вновь вокруг неё толпился самый разный народ. Но теперь тут были не только они. По краям площади расположились лотки и прилавки. Кричали торговцы, расхваливая свой товар. Сновали, переходя от прилавка к прилавку горожане. Бегала стайка детишек, гоняясь за обручем. Кто-то в толпе орал «держи вора».

— Следи за кошельком, — бросил я, — В такой толкучке его могут запросто срезать.

— Вор сильно пожалеет об этом, — покачала головой девушка.

— Нет, не пожалеет. Когда ты поймешь, что у тебя спёрли кошелёк, он уже потеряется в толпе.

Девушка фыркнула, но всё-таки положила свободную руку на мешочек с монетами, болтавшийся у неё на поясе. Терять заработанные потом и кровью монеты ей не хотелось. И несмотря на всю её напускную браваду, она всё-таки понимала, что у неё не получится, ни покарать вора, ни вернуть украденное. Только если она не поймает засранца за руку. А шансы на это невелики.

— Солдат, — бросил я, подходя к полевой кухне, возле которой стояли бойцы ордена, — А куда подевался Дитрих?

— Он занят исполнением обета, — боец посмотрел на меня безо всякого почтения. В его голосе слышались брезгливые нотки, — А вам что от него надо?

— Помнится, когда мы прибыли в город он обещал провести нас в храмовый квартал и представить тем, кому представить нужно.

Солдат некоторое время стоял, сверля меня взглядом. Теперь к брезгливости добавилась ещё и лёгкая заинтересованность. Спустя минуту он открыл было рот, собираясь что-то сказать, но тут гвалт и гомон торговой площади заглушил чей-то крик.