Черная вдова. Шаттам
Шрифт:
Сквозь опущенные жалюзи в комнату проникло солнце. Бролен сидел в удобном кресле напротив Донована Джекмана. Он кивнул, показывая, что верит ему. Где-то он уже об этом слышал.
— Каков ваш рынок сбыта? — поинтересовался частный детектив.
— Прежде всего, это медицина и военная сфера. В ближайшем будущем мы даже планируем наладить производство нового вида нити для хирургических швов и искусственных сухожилий. Пуленепробиваемые жилеты из такого волокна станут революцией и незаменимым элементом экипировки солдат и полицейских. Эти жилеты будут прочнее, мягче и легче всего, что мы имели до сих пор. И это не считая тросов для подвесных мостов и рыболовных лес. Только лесы ежегодно продаются на сумму пятьсот миллионов долларов!
— Теперь я понимаю,
— Прежде всего, это необходимо для предупреждения промышленного шпионажа, но также и потому, что мы работаем для армии, по крайней мере, пользуемся ее финансированием. Мистер Бролен, прежде чем продолжить, могу я сделать одно… замечание? «НеоСета» не нуждается в рекламе. Пока работа не завершена и производство «искусственного» паучьего шелка не налажено, мы предпочитаем оставаться в тени. Как только мы будем готовы, мы громко заявим о себе и сообщим всем о результатах своей работы. В настоящий момент этот промышленный сектор охвачен волнением, у нас есть несколько конкурентов, и все они играют втихую. Нашей компании невыгодно оказаться замешанной в ваше расследование. Капитан Чемберлен не вдавался в подробности, но я понял, что случай крайне сложный. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь вам, но за это попрошу соблюдать полную конфиденциальность.
Бролен кивнул. Джекман соединил кончики пальцев и поднес ладони к губам:
— Хорошо. В таком случае перейдем к вашим вопросам. Мистер Хаггарт будет нашим «техническим помощником», если можно так выразиться. Не правда ли, Ньютон?
Ньютон Хаггарт нервно усмехнулся и потянул за полы халата, будто собираясь его разгладить. Это был невысокий человек с редкими седыми волосами и в черепаховых очках.
Бролен достал из заднего кармана джинсов блокнот, положил его на бедро и приступил к расспросам:
— Прежде чем прийти к вам, я встретился с одним специалистом по паукам. Он сказал, что разводить пауков с целью добычи паутины в большом количестве невозможно. Вы тоже так считаете?
— Да, это невозможно, — ответил Хаггарт, покачав головой. — Во всяком случае, это нелегко, особенно если предполагается добыча такого количества паутины, чтобы из нее можно было что-то создать.
— Это еще никому не удавалось?
— Думаю, никому. Если хотите, могу сейчас же познакомить вас с руководителем нашего проекта. Она лучше меня разбирается в паукообразных и хорошо знает историю их развития. Даже если эта затея кому-то и удастся, она не будет доходной. Чтобы собрать существенное количество шелка, хозяйство должно охватывать многие и многие гектары. Нет, это немыслимо.
Бролен написал в блокноте слово «невозможно» и несколько раз его подчеркнул.
— Поскольку пауки настолько асоциальны и их так трудно выращивать, в отличие от шелкопрядов, почему бы не использовать шелк последних? Я не очень в этом разбираюсь, — признался Бролен, — но люди умеют их разводить и добывать шелк в больших количествах. Если его во всем мире применяют в текстильной промышленности, в чем же тогда его отличие?
— Паук производит шелк: в железах, расположенных позади брюшка и выделяет их через отверстие паутинной железы, — начал объяснять Хаггарт. — Паук прыгает с вершины паутины и использует постоянную скорость падения для создания однородной нити. Напротив, шелковичный червь, как вы сказали, или гусеница шелкопряда, головой описывает миллионы восьмерок, выделяя волокнистую слюну. Затвердевая, слюна превращается в волокно, из которого можно получить нить. Таким образом, появляющийся кокон состоит из тридцати слоев нити, что и делает его таким прочным. Шелк червя в отличие от паучьего шелка может быть или эластичным, или прочным, но не тем и другим одновременно.
— Значит, свойства паучьего шелка можно воспроизвести искусственным образом? — спросил Бролен.
Хаггарт поджал губы и сказал:
— Вряд ли есть на свете люди, которые бы об этом не мечтали. Естественные свойства этого шелка настолько неповторимы, что воссоздать их еще не удавалось никому. Поэтому в исследование
— Так как же ваша компания, «НеоСета», производит шелк?
— Мы выделили ген паука, кодирующий протеин шелка, и ввели его в клетки коровьих эмбрионов, чтобы он проявился в молочных железах. Это организм, который способен читать генетические инструкции и производить протеины шелка. Вы, наверное, знаете, что между железами, выделяющими шелк у пауков, и молочными железами существует большое анатомическое сходство. В них обеих находятся клетки эпителия, которые создают и в большом количестве выделяют сложные протеины, растворимые в воде. В итоге мы получаем «трансгенных» коров, способных вырабатывать молоко, содержащее протеины паучьего шелка. Нам остается только их отфильтровать — выходит примерно двадцать граммов с каждого литра молока — и очистить. Затем протеины вытягиваются по технике, известной нам одним. Это сверхсекретная процедура, о которой даже из наших сотрудников знают немногие.
Бролен сделал в блокноте очередную запись. Должно быть, эта процедура была не только сложная, но и невероятно дорогостоящая. Ему казалось странным и даже почти забавным, что люди прикладывают столько усилий, чтобы получить нить, едва видимую глазом. «В десять раз тоньше волоса», как сказал Нельсон Генри, любитель пауков.
— Вы удивлены, не так ли? — спросил Хаггарт с плохо скрываемым удовольствием. — Знаете, по своей сути шелк паука не отличается от шелка других членистоногих ткачей, от шелка шелковичных червей и жесткокрылых насекомых. Основу его составляют простые аминокислоты, глицин и аланин. Паука от всех остальных насекомых отличает то, как именно он плетет свой шелк. Ни одному живому существу не удается то, что удается пауку, и так уже на протяжении четырехсот миллионов лет. Пауки способны превращать жидкий протеиновый раствор в нить, самую прочную из всего, что нам известно на планете Земля. Это превращение происходит без применения какого-либо особого материала, без добавления химических токсичных продуктов — и это в организме размером с фалангу вашего пальца, даже меньше!
Было очевидно, что для Ньютона Хаггарта пауки — истинный культ поклонения.
— А мы, — продолжал он, — люди, обладающие «высшим» разумом, не можем воспроизвести этот процесс, даже имея лаборатории и столь обширные знания…
— Точнее, не могли, — поправил его Джекман, — пока не появилась «НеоСета».
— Можно заглянуть в ваши лаборатории? — спросил Бролен.
Джекман скрестил руки на груди:
— Боюсь, что нет. Даже мне проникнуть в них крайне трудно. Зато я могу показать вам кабинеты, в которых мы проводим исследование различных представителей паукообразных. Вы ищете какую-то определенную информацию?
— Нет, просто мне хочется уловить эту особую атмосферу. Идеи и вопросы придут, когда интересующие меня предметы окажутся перед глазами.
Джекман кивнул и поднялся:
— В таком случае давайте спустимся вниз. Уместно ли спросить вас, что за расследование вы ведете?
Джекман проводил их до коридора и закрыл дверь своего кабинета.
— Я не могу сказать вам больше того, что вы уже знаете от капитана Чемберлена, — ответил Бролен, испытывая удовольствие от того, что в свою очередь имеет право не раскрывать всей правды. — Скажем так: мы нашли некоторое количество паучьего шелка и хотим навести о нем справки, которые, возможно, помогут нам выйти на его владельца.
— Сколько шелка вы нашли? — спросил Хаггарт.
— Много. Сейчас его изучает энтомолог, чтобы установить точное количество. Шелка столько, что им можно воспользоваться как накидкой или небольшим спальным мешком.
Хаггарт замедлил шаг. Он так сильно сдвинул брови, что приобрел свирепый вид.
— В чем дело? — спросил Бролен.
— Ну… это невозможно, такое количество шелка. Нам это не удается до сих пор, и даже армия после тридцати лет безуспешных попыток передала это дело в руки частных предприятий, а сама довольствуется их финансированием. Нет, то, что вы говорите, совершенно невозможно.