Черная вдова. Ученица Аль Капоне
Шрифт:
– Ну, вы же умная женщина, все прекрасно понимаете! – засмеялся Корнеев. – Так договорились?
– Ладно, сейчас! – зло бросила Коваль, вытаскивая телефон. – Розан? Десять. Жду.
Корнеев довольно улыбался, предвкушая хруст купюр в кармане. Даже предложил кофе.
– Нет уж, спасибо! – отказалась Коваль. – Не хочется мне кофе с тобой распивать, Корнеев. Жадный ты стал, гляди – зарвешься!
– Не грозите, Марина Викторовна! Не ровен час, и с вами может что-нибудь случиться, – задумчиво посмотрел на «кормилицу» подполковник.
– Это ты мне? – удивилась она, задержав руку
– А то кому ж! Остановят, к примеру, ваш кортеж по дороге, машины проверят да и найдут чего – оружие там или наркотики. И запрут вас, такую сладкую, в «обезьянник» к бомжам да проституткам, там живо вся спесь-то слетит. И вспомните сразу, как минет мне сделать предлагали, а, может, и еще чего посулите, чтобы выбраться.
– Ага, помечтай! У моей охраны все оружие лицензированное, разрешения в порядке, а наркотой мы не балуемся.
– Зато люди ваши ей торгуют! – отрезал Корнеев. – Нехорошо, Марина Викторовна!
К счастью, наконец-то вернулся Розан, а то Марина, замучившись общаться с представителем власти, уже готова была послать его подальше.
– Пусть поднимется, – велел Корнеев дежурному.
Вошедший Розан передал хозяйке конверт, в котором хрустели купюры, а она швырнула его на стол и встала:
– Пойдем, распорядишься отдать моих пацанов, – сказала Корнееву.
Но тот сперва тщательно пересчитал деньги, убрал их в сейф и только после этого повел Марину с Розаном в «обезьянник». Там Коваль, не сдержавшись, крепко врезала в пах ногой обоим задержанным, велев отвести их в машину, а сама, лучезарно улыбаясь Корнееву, попрощалась:
– Живите долго и счастливо, товарищ подполковник!
– И вам, и вам того же! – закивал он в ответ.
Выскочив на крыльцо ГУВД, Марина от души выматерилась, удивив Касьяна и Рэмбо, которые не ожидали от нее такого:
– Что?! Женщина в состоянии стресса! – заорала она. – Поехали отсюда, пока я еще чего-нибудь не сделала!
– Домой?
– Нет, сначала в «Рощу»! Я должна все выяснить, а то спать не смогу спокойно.
Все свои дела Коваль предпочитала решать именно в «Березовой роще», в бывшем коттедже Мастифа, чтобы не тащить все это дерьмо в дом, где жила с Малышом. Дом был для нее местом священным – там не должно быть ничего такого. А коттедж старого лиса вполне годился, да и оборудован был как раз для подобных экзекуций – имелся там под гаражом подвал с отличной звукоизоляцией, где даже выстрелов не было слышно.
Выйдя во дворе коттеджа из машины, Марина размяла ноги, выкурила сигарету и велела Розану вести виновников ее сегодняшней бессонницы. Через пару минут они переминались с ноги на ногу, боясь поднять на разгневанную хозяйку глаза.
– Ну, – зловеще протянула она, опершись спиной на капот «Чероки», – и что все это значит, бараны? Даю пять минут подумать, потом будет поздно и нечем. Где взяли дурь?
– Это… наше… – пробормотал один.
– Ответ неверный! – бросила Марина, и Розан с размаху ударил его битой по колену. – Повторяю вопрос – где взяли дурь?
Партизан-неудачник корчился на земле, подвывая от боли в раздробленном колене, а его приятель по-прежнему молчал, не поднимая глаз.
– Пауза
Но они все еще надеялись отмолчаться. Марина поняла, что толку из разговоров не извлечь, пора действовать более жестко. Махнув Розану, она пошла в дом выпить коньяка – терпеть не могла этих кровавых сцен, которые он устраивает. Сегодня, однако, не затянулось – он ввалился минут через десять:
– Марина Викторовна, героин им дал под реализацию какой-то парень, говорят, не местный вроде. Завтра в двенадцать он должен прийти за деньгами в «Три сотни».
– Отлично. Заканчивай с этими придурками, я уже с ног валюсь – хочу спать.
Дома Марина оказалась только в три часа ночи. Егор уже спал, не дождавшись. «Странная семейка у нас, – всякий раз думала Коваль, глядя на спящего Егора. – Муж спокойно спит дома, в то время как жена носится по городу, устраивая разборки со своими бандюками!»
С наслаждением приняв душ и вытянув, наконец, ноющие от высоких каблуков ноги, она уснула рядом с Малышом, прижавшись к его горячему телу.
…Теплая рука, опустившаяся на спину, выдернула из сладких объятий сна, и Марина потянулась, переворачиваясь.
– Доброе утро, девочка моя, – по ее телу, целуя, скользили губы Малыша. Они ласкали еще сонное тело, заставляя его вздрагивать и выгибаться им навстречу. – Да, вот так, вот так, моя хорошая, – бормотал он, не прерывая занятия. – Иди ко мне, любимая, я так этого хочу… Ну, давай же, давай…
Он перевернул жену, поставив на колени спиной к себе, положил руки на грудь, сжимая. Коваль откинула голову ему на плечо, лаская мочку уха в такт его движениям, а Егор все продолжал бормотать в экстазе:
– Да, да, вот так…
Потом он еще долго целовал ее с ног до головы, погружаясь лицом в рассыпавшиеся по подушке волосы.
– Счастье мое, – выдохнул он, ложась рядом. – Ты и не знаешь даже, какое ты счастье…
То еще счастье!
В двенадцать дня Коваль сидела в темном зале клуба «Три сотни» в окружении Рэмбо и Касьяна. Розановские пацаны делали вид, что ремонтируют декорации, а трое изображали охранников клуба. Марина курила, напряженно глядя на входную дверь. Ничего не происходило. Неужели сорвалось? Но через десять минут в клуб все же вошел молодой человек в зеленой майке и белых джинсах. Прическа, обувь, да вообще весь вид – все просто кричало о том, что парень не из этой деревни. Окинув зал быстрым взглядом, он обратился к одному из охранников:
– Слышь, а Димон где?
– Отдыхает, – бросил тот.
– Как – отдыхает? – изумился парень. – Мы ж с ним договорились, он деньги мне должен.
– Не знаю, – пожал плечами охранник. – Я не в курсе его дел.
– Нет, так не пойдет. Ты ж его напарник?
– Ну.
– Тогда должен быть в курсе… – занервничал парень.
– Я в курсе! – вставая из-за столика и направляясь к нему, громко сказала Коваль. – Твои бабки у меня, потому что это мой клуб и толкать в нем героин я не позволю. Кроме того, ты мне должен за то, что твоя задница оказалась в моих руках, а не на ментовских нарах. Хотя еще неизвестно, где лучше.