Черная вдова
Шрифт:
Прокурор прочитал заключение экспертизы и присвистнул:
– Вот это фактик!
– По моей просьбе, - продолжал Костенко, доставая другой документ, провели анализ крови погибшего. В ней тоже имеется наркотик.
– А Скворцов-Шанявский случаем не балуется?
– спросил прокурор, прочитав заключение судмедэксперта.
– Вроде нет. Беседовал с его врачом, говорит: не похоже. Сам профессор отрицает категорически. А почему вы об этом спросили?
– Вы, я вижу, впервые сталкиваетесь с наркоманией?
–
– О, Павел Иванович, мир наркоманов - жуткий мир!
– сказал Мурашовский.
– Как правило, их объединяют темные интересы. И дела. Разврат, воровство, спекуляция, фарцовка. На кайф нужны деньги, деньги и еще раз деньги. Огромные деньги! Ведь дурман продают из-под полы. Так что страсти бушуют серьезные... Но я хочу особо обратить ваше внимание вот на что: путешествие в искусственный рай частенько кончается полным крахом. Моральным и физическим. И тогда один выход - самоубийство.
– Хотите сказать, Сегеди накурился и сиганул?
– Почему бы и нет? Вот вам причина самоубийства.
Заметив, что Костенко глубоко задумался, Мурашовский предупредил:
– Но это только версия, предположение. Надо отрабатывать и другие.
– Да-да, - встрепенулся следователь.
– Туману еще хватает. Жаль, что важный свидетель в отъезде. Возможно, она прояснила бы кое-что.
– Вы имеете в виду Сторожук?
– Ее. Жду не дождусь возвращения, сразу же допрошу.
– Хорошо, работайте, Павел Иванович, - отпустил прокурор следователя.
Костенко не знал, что Орыся только что приехала с Сергеем из Ужгорода. Взволнованная Екатерина Петровна тут же сообщила ей о загадочной гибели Романа Сегеди, взбудоражившей весь город.
А о том, что Скворцов-Шанявский задержан милицией, Орысе стало известно от следователя.
Когда она вернулась из прокуратуры, Сергей учинил форменный допрос: зачем вызывали, о чем спрашивали.
– Да все о Ромке, - ответила Орыся.
– С кем водился, как себя вел последнее время. Между прочим, следователь и тобой поинтересовался.
– А я на кой черт ему понадобился?
– удивился Сергей.
– Не знаю.
О том, что следователя интересовали взаимоотношения между ней и Скворцовым-Шанявским, Орыся умолчала - бури тогда не миновать.
– И что же ты про меня рассказала?
– допытывался Сергей.
– Ничего. Ответила, что это мое личное дело и распространяться не намерена. Следователь отстал.
– Правильно, - одобрительно кивнул он.
– А что случилось с Ромой?
– Представляешь, оказывается, он курил гашиш! А я и не замечала.
– Это тебе не алкаш. Пьяного сразу видно, а вот наркомана...
– Что, встречал таких?
– Приходилось. Не сразу разберешь, когда под кайфом. Ромка-то, а? покачал головой Сергей.
– Кто бы мог подумать?
– Что теперь говорить, - вздохнула Орыся.
– Человека нет... На
– Нет!
– решительно отказался Сергей.
– Не люблю это дело. И вообще, надо подальше мотать отсюда. Надоел ваш Трускавец хуже горькой редьки.
– Куда мотать?
– спросила Орыся, пораженная словами Сергея: впервые его что-то задело.
– Да хоть на Северный полюс, - с сарказмом произнес он.
– Как тот француз, который добрался туда один, даже без собак.
– Посмотрела бы я на тебя, - усмехнулась Орыся.
– Пошла бы со мной?
– пристально посмотрел на нее Сергей.
Она не поняла: балагурит, испытывает? И на всякий случай ответила:
– Конечно!
Он хмыкнул, потрепал ее по щеке.
– Ладно, я поехал.
И вышел, даже не сказав, когда его ждать.
В ту ночь Орыся почти не спала. Перед глазами все время стоял Димка.
"Господи, почти полгода не видела его!
– думала Орыся.
– Неужто я вечно буду прикована к Трускавцу?"
Часть четвертая
Утро красит нежным светом
Стены древнего Кремля...
гремела из репродуктора знакомая с детства песня, за окном вагона проносились бесконечные кварталы многоэтажных домов, гигантские заводские корпуса, улицы, захлестнутые потоками автомобилей.
Глеб Ярцев стоял в коридоре, поражался громадности и необъятности столицы, вспоминал, как приезжал в Москву последний раз. Это было восемь лет назад.
Окончен девятый класс, в табеле исключительно одни пятерки. Отец сделал ему подарок - взял с собой в командировку.
Отец... С ним всегда было легко и надежно. Не успели сойти с поезда, как появились двое энергичных мужчин. Машина уже ждала на привокзальной площади. Потом все как в сказке: низко поклонившийся швейцар у входа в чопорный вестибюль гостиницы "Москва". Двухкомнатный номер с видом на Большой театр, роскошный ужин в ресторане. Впрочем, ресторан был каждый день. Обошли все, что находилось на улице Горького. Правда, вечерами Глеб был предоставлен сам себе. Отец возвращался поздно и обязательно навеселе. А наутро сообщал: выбил какие-то фонды, лимиты, запчасти и другие вещи, от которых сын был весьма далек. Но Глеб не скучал: те двое бойких знакомых снабжали его билетами на концерты и зрелища, труднодоступные даже для москвичей.
Такой и оставалась в его памяти поездка - везде все для них заранее забронировано, приготовлено, предусмотрено...
А теперь? Глеб даже не знал, где остановиться. Ни родственников, ни близких знакомых. Единственное, что оставалось, уповать на Вербицких. Но как они встретят его, Глеб не знал. Раза два он звонил из Средневолжска Вике, разговаривали вроде сердечно. Но одно дело разговор, а другое практическая помощь и поддержка.
Могло случиться и такое, что Вербицких нет в Москве. Мало ли, на даче или на курорте, время-то отпускное.