Черная вдова
Шрифт:
– Так ведь у себя в санатории я могу принимать те же лекарства! И тоже под наблюдением!
Упорство профессора возымело действие - из больницы его отпустили. И в тот же вечер Скворцов-Шанявский появился у бювета в надежде увидеться с Орысей. Но Сегеди уже закрывал свою точку и на вопрос, где его помощница, ответил: "Ушла".
– Спасибо вам, Валерий Платонович, что позвонили директору комбината, - сказал Сегеди.
– Не стоит благодарности, - отмахнулся профессор, расстроенный тем, что не увидит сегодня предмет
– Вам не стоит, а мне - еще как!
– продолжал фотограф.
– Могли перевести куда-нибудь на окраину.
– Заметив, что у профессора неважное настроение, он спросил: - Как у вас вечерок, не занят?
– Нет. А что?
– Уже забыли?
– удивился Сегеди.
– Про шефство? Может, в гости заглянете?
– Готов, готов, - обрадовался Скворцов-Шанявский.
– Лады, - кивнул мастер фотопортрета, черкнул на бумажке свой адрес и протянул профессору.
– Микрорайон вам каждый покажет. Часам к девяти устроит?
– Вполне!
Назавтра Скворцов-Шанявский снова появился возле точки Сегеди. Облюбовав соседнюю скамеечку, он все время поджидал, когда у Орыси выпадет свободная минута, и сразу же устремлялся к ней.
Считая себя все еще виноватой перед Валерием Платоновичем, Орыся не могла отказать ему во внимании. Болтали обо всем на свете. Профессор был отличным собеседником, этого уж у него не отнимешь. Однако дальше бесед дело не шло. На все предложения Скворцова-Шанявского встретиться после работы, чтобы сходить в кино, просто прогуляться или зайти к нему в санаторий, Орыся отвечала мягким, но решительным отказом. Профессор заметил, что при его появлении Роман день ото дня становится все мрачнее.
И все-таки Скворцову-Шанявскому удалось уговорить Орысю показать ему окрестности Трускавца. Договорились встретиться в полдень возле кинотеатра "Дружба" - зайти за ней домой Орыся не разрешила.
Профессор пришел чуть раньше, Орыся немного опоздала.
Взяли такси. Орыся велела шоферу ехать в село Иван Франко. Там они обошли художественно-мемориальный комплекс столь почитаемого здесь писателя: музей-усадьбу его родителей и тропу, по которой он любил хаживать, вынашивая в себе бессмертные творения.
Все бы ничего, но вот остаться с молодой женщиной наедине Валерию Платоновичу никак не удавалось. И само село, и тропа в лесу длиною около двух километров были буквально наводнены туристами. Сюда ехали на автобусах, частных автомобилях, добирались пешком.
Осмотрели все достопримечательности. Да в таком темпе, что у Валерия Платоновича заныли ноги.
– Теперь куда?
– спросил таксист, когда они вернулись к машине.
– В Сходницу, - сказала Орыся.
– А кто там проживал из ваших знаменитых соотечественников? поинтересовался профессор, которому уже никуда не хотелось, разве что в свою палату, на кровать.
– Вроде никто... Место красивое, -
И не обманула. Поселок действительно окружала дивная природа. Он покоился словно в люльке среди изумрудных гор.
Что удивило Скворцова-Шанявского, так это количество приезжего люда. Он располагался возле своих машин и мотоциклов, в палатках, тут и там вились дымки костров, как в цыганском таборе.
– Ну и народу!
– поразился Валерий Платонович.
– Что они делают?
– Как что! Лечатся, - пояснила Орыся.
– Здесь источники не хуже, чем в Трускавце. И дебет воды не меньше.
– Дикари, что ли?
– спросил профессор.
– Но ведь "Нафтусю" надо подогревать!
– Конечно, подогревают. Кто на чем...
– Странно, почему бы тут не понастроить санаториев и пансионатов?
– не переставал удивляться Скворцов-Шанявский.
– Думают. Уже есть планы, проекты, - сказала Орыся.
– Но сами знаете, как бывает. Пока где-то утрясут, пока утвердят...
– А люди тем временем занимаются самолечением?
– ужаснулся профессор.
– Это же опасно!
– Подумаешь, кого это интересует!
– пожала плечами Орыся.
– Ну, а теперь, может, в село Бубнище?
На вопрос Валерия Платоновича, чем оно знаменито, его спутница ответила, что там когда-то вел борьбу против феодалов легендарный предводитель крестьян Олекса Довбуш.
Но профессор уже был сыт по горло местными достопримечательностями и, ко всему прочему, чувствовал непреодолимую усталость. Заболел затылок. Руки, ноги да и все тело были словно ватные. Он предложил вернуться в Трускавец, сославшись на то, что ждет звонка из Москвы.
Валерию Платоновичу показалось, что Орыся вздохнула с облегчением.
Расставшись с профессором, она поспешила домой. Нехорошее предчувствие не обмануло ее - во флигеле сидел Сергей. Он только что приехал и был чернее тучи.
"Господи, - с замирающим сердцем подумала Орыся, - неужели уже знает?"
Однако об этой ее поездке Сергей даже не заикнулся, будто его вообще не интересовало, где и с кем Орыся провела почти целый день. Он не поздоровался, мрачно опрокинул подряд две рюмки коньяку и коротко приказал:
– Собирайся, едем в Ужгород.
– Зачем?
– спросила Орыся.
– Ты же знаешь, терпеть не могу вопросов, - повысил голос Сергей. Едем, и все! Дней на десять.
– Десять?! Как же так? Я... Я ведь работаю, - возразила она.
– А это уже моя забота!
– отрезал Сергей.
Орыся побросала в дорожную сумку несколько платьев, пару ночных сорочек, кое-какую мелочь и вышла за Сергеем к машине.
Она даже предположить не могла, что в эту минуту в санатории возле Скворцова-Шанявского суетился чуть ли не весь медперсонал. То, что профессор принял за усталость, оказалось приступом гипертонии.