Чёрная вьюга

Иващенко Валерий В.

– Иллена, пожертвуешь?

Эльфка независимо дёрнула плечиком и небрежно сдёрнула с шеи полупрозрачный, зелёного колера газовый шарфик. Содержавший заведение гоблин запросто отхватил сколько надо своим острым ножом. Ещё чуть усилий, среди которых особенно стоило бы отметить вполне сошедшую за расчёску пятерню Лёхи – и вот на голове Стеллы утвердились два кокетливых хвостика вверх-назад-в-стороны, повязанные огромными роскошными бантами.

– Интересно, я сама от зависти не умру? – сквозь зубы поинтересовалась разглядывавшая её Иллена, и эти слова пуще прежнего

утвердили во мнении замершую в восхищении толпу.

Стелла немного заважничала, вовсе не чуток снова заалелась, и вся в смущении, спряталась под надёжную ладонь сэра рыцаря.

– Что с помещением, Бран?

Кстати оказалось, что не зря о гномах идёт в основном хорошая молва – тот успел заодно присмотреть пустующий сарайчик чуть на отшибе. И даже от имени сэра Алекса распорядился отбуксировать туда помятую машину. Потому и понятно, что осталось только гордо туда прошествовать в сопровождении бурно и на все лады обсуждавшей события толпы.

Больше всего это походило на старый сеновал… кстати, потом именно так и оказалось. Но здоровенные двери и масса пустого пространства внутри (которое, ясное дело, пустовать не будет) пришлись парню по душе.

Хмурое небо уже почти совсем стемнело, когда падающий с устатку Бран притащил пару похожих на факелы магических светильников, свой тощий узелок с барахлом, и не без вздоха распрямил спину.

– Ладно, народ, сегодня спать, а с утра я вас и начну учить родину любить, – Лёха уже почти на автопилоте зарылся в сено и накрылся стареньким, в нескольких местах откровенно просвечивавшим одеялом.

Ещё расслышал он, согреваясь, как где-то по соседству шуршали, возились, сопели и вообще старательно устраивались на ночь члены его сумасшедшей команды. А потом усталость и сон навалились с такой непреодолимой силой… по правде говоря, парень вовсе и не сопротивлялся.

ГЛАВА ПЯТАЯ. БУДНИ ЧЕМПИОНОВ

Где-то далеко, казалось, на самом краю вселенной, родился звук. Гулкий и громыхающий, он прокатился от края до края раскатом весеннего грома. Той грозы, очищающей и долгожданной, при звуке которой люди и звёзды зачарованно замолкают на полуслове и ещё долго не могут прийти в себя, отделаться от какого-то радостно-смущённого, чуть ли не потустороннего ощущения. Одни даже с недовольством, другие с мудрым киванием, но все они вдруг вспоминают, что вовсе не пуп земли и даже не её соль…

– Интересно получается!

Пустота, ещё только что бывшая печальным и тёмным ничто, шевельнулась – и из неё выглянула драконья физиономия с так не идущей ей ехидной ухмылочкой.

– Говорят, преступник всегда возвращается полюбопытствовать на место своего злодеяния. То ли потешить самолюбие, то ли посмотреть, как тут дела идут – кто их знает…

Ослепительно-серебристая молния беззвучно расплескалась по этой возомнившей невесть что морде. Вреда ни малейшего не принесла, потому как дракон даже растёр блеск по себе теми движениями, коими другие умываются, и даже с блаженной улыбочкой отряхнул от остаточных разрядов когтистые лапы.

– За

словами следи, младший! – объявившаяся во вспышке света парочка озарилась таким неистовым, несомненно означавшим гнев сиянием, что кто иной на месте дракона старательно сделал бы вид, будто впечатлился и даже испугался.

В другое время стоило бы крепко призадуматься, завидя повелительницу Света, непринуждённо висящую на бережно поддерживающем её локотке князя Тьмы. Понятное дело, уж дракон-то дураком никогда не был… по крайней мере, последние семь тысяч лет так точно. Потому, приметив объявившуюся пару, а пуще того прикинув, что то могло бы означать и какие из того могли бы проистекать причины-следствия, огненный Пим довольно осклабился.

Чушь там всё толкуют про акт божественного творения… для такового всё равно нужны двое, и тем более божественные сущности! Ну-ну, давненько у нас новые миры не появлялись.

– Вы не просто первые, кто тут появился поглазеть – единственные.

Сумрачный рыцарь сделал вид, что потянулся ладонью к рукояти своего клинка, одним только видом доводящего до урчания в животе – но Пим ничуть не сделал вид, будто впечатлился. Нахально он продолжал разглагольствовать, разлёгшись меж звёзд и позволяя паре комет почёсывать себе спинку.

– Вообще-то, нынче не моя эпоха… Но Беня сразу заподозрил дурное, вызвал меня – и думается, правильно сделал.

Прибывшая парочка переглянулась – и даже не стала скрывать, что заинтересована. А нежащийся в свете звёзд и божественном внимании дракон самозабвенно вещал дальше.

– Если на один весьма перспективный мир вдруг навалились отверженные из чертогов тьмы… да ещё и одновременно он оказался заражён огненной плазмой – оба моих сердца сразу преисполнились печали и сострадания.

Дракон пыхнул дымом из ноздрей, всего лишь приоткрыл просиявший огненной зарёй глаз – и в этом мареве перед прибывшими потянулись картины недавнего прошлого. И настолько неприглядны оказались видения погибающего в пароксизмах бело-голубого мира, что оба прибывших разгневались уже не на шутку. Закованная в сумрачную броню рыцарская перчатка сжалась в подобный удару грома кулак.

– А если ещё припомнить, у кого там армагеддоны и апокалипсисы со всякими потопами числятся среди любимых развлечений… Я не стану показывать пальцем или даже хвостом – но вы знаете, о ком речь идёт.

Тут-то дракону и прилетело кулаком в морду – да так, что в слепом ужасе содрогнулась сама вселенная. Да и божественная Мария не осталась в стороне. Если кто-то думает, будто огненное сияние её разгневанных глаз сработало слабее, пусть такой на досуге поинтересуется у Пима… если найдёт его.

Из-за чумазой и неприлично разлохмаченной газовой туманности вывернул вездесущий Беня. Правда, на плече вместо уместно бы там смотревшейся трубы он тащил какое-то созвездие, но точно так же погнутое. Покачав башкой, Бенджамин вдумчиво почесал в затылке и неодобрительно отозвался в том духе, что нынче же оповестит всех – каково досталось бедняге дракону, осмелившемуся сказать правду в глаза.