Черная жемчужина императора
Шрифт:
– Не думаю. Убийство Стеллы, к примеру, явно чуждый элемент в этой «китайской мозаике».
– Мы просто не можем связать его с остальными фактами ничем, кроме остриженных волос… и действующих лиц. Лика, Ростовцев! Разве это не говорит, что события перекликаются между собой?
– Ну, да, - уныло кивнул Смирнов.
Ему было нечего возразить Еве, но и нечем подкрепить ни одну из шатких, расплывчатых версий, начиная от «игры, которую затеяла изнывающая от скуки богатая барышня Лика» до «мести ревнивой подруги Дракона». Если на то пошло, труп Селезнева не обнаружен, следовательно, его смерть - пока только домысел; Красновская скончалась
Голос Евы вывел сыщика из задумчивости.
– Маг тебе не намекнул, чего именно желает Дракон?
– Нет, - мрачно ответил он.
Зазвонил телефон, и провидение в лице майора протянуло «утопающим» соломинку, за которую они с готовностью ухватились.
– Привет, Славка!
– бодро произнес бывший сослуживец.
– Я тут просмотрел бумаги, касающиеся Шершина и его предшественника, поговорил кое с кем. В подмосковном поселке Ивановка доживает свой век ветеран теневого игорного бизнеса, некий Любомир Савин. Он промышлял контрабандой и подпольным букмекерством как раз тогда же и там же, где и Шершин. После разгрома «организации» и бегства предводителя Савин был арестован по доносу кого-то из своих, отсидел, вернулся с расшатанным здоровьем домой, в Ивановку, там и находится по сегодняшний день. Я позвонил ребятам в отделение милиции, они подтвердили, что Савин жив, но очень болен, дышит на ладан. Так что если хочешь с ним побеседовать, поторопись, - можешь не успеть.
Глава 25
Ростовцев смотрел на Альбину со скрытой досадой. Ему хотелось остаться одному, а эта женщина была лишена природной деликатности. Она пришла без звонка, уселась на диван в его кабинете, положила ногу на ногу, демонстрируя безупречные колени, и спросила:
– Ты ничего не хочешь мне сказать?
– Надеешься уличить меня в убийстве Стеллы?
– небрежно бросил Ростовцев.
– Зря! Разве тебе неизвестно, что я не оставляю следов?
Альбина несколько раз моргнула накрашенными, аккуратно загнутыми вверх ресницами.
– Значит, это все-таки ты.
– Возможно. Теперь откажешься выходить за меня?
– усмехнулся Ростовцев.
– Иметь мужа-убийцу, засыпать рядом с ним… и каждый раз думать: «А проснусь ли я утром?» Жуткая перспектива!
– Он расплылся в довольной улыбке.
– Зачем тебе была нужна ее смерть?
– Когда-то в молодости… я переспал с ней. От нее несло водкой, а ее плоская грудь посинела от холода и покрылась пупырышками, как у общипанного гуся. Такое ощущение, словно лобзаешь мертвечину: долгие годы оно преследовало меня, наложило отпечаток отвращения на мой сексуальный опыт. Фу! Наконец, я решил отомстить этой даме за ужасное разочарование, которое постигло меня в ту ночь.
Альбине казалось, что он нарочно сгущает краски, пытаясь вывести ее из равновесия. Он получал удовольствие, приводя людей в неистовство и наблюдая за ними.
– Разумеется, это не повлияет на наши отношения, - с легкой растерянностью произнесла она.
– Просто я хочу знать правду.
– Какую? Зачем я убил Стеллу? Убийство нельзя объяснить, дорогая, - это словно болезнь, которая накатывает на человека и поглощает его. Он открывает дверь зверю, выпускает его… и позволяет настигнуть жертву и расправиться с ней.
Альбина невольно отшатнулась, так сузились, загорелись по-волчьи его глаза.
– Ты меня пугаешь…
Ростовцев раскатисто захохотал:
– Откажись от меня, трусливая женщина. Я ведь могу оказаться опасным маньяком! Однажды ты исчезнешь… уйдешь на прогулку и не вернешься. Или поедешь в гости к подруге… и растворишься в ночном городе, полном опасностей. Ха-ха!
– Ты шутишь?
– Ей стало не по себе.
– Возможно, - с той же интонацией, что и в первый раз, повторил Ростовцев.
– Тебе решать.
– Ты убил Засекина?
– вырвалось у Альбины.
– Признайся.
– Это сделал Зеро. Вернее, не так! Всевышний распорядился судьбой Бориса.
– А ты ему помог.
– Возможно.
Альбина передернула плечами, закусила губу. Глумливый тон Ростовцева, наглое выражение его лица, и, особенно, горящие недобрым огнем глаза, заставляли ее тело сотрясаться от нервного озноба. У нее зуб на зуб не попадал.
– Я… пойду, - пробормотала госпожа Эрман, с трудом поднимаясь с дивана.
– Ты сегодня не в духе.
Сопровождаемая его молчаливым неодобрением, она подошла к двери, чувствуя себя словно под дулом пистолета. Не оборачиваясь, попрощалась.
Ростовцев вздохнул с облегчением, когда раздался стук ее каблуков в приемной, затем по лестнице вниз, уже стихая.
– Опять ты!
– сказал он в пустоту, незримому для остальных «канатоходцу».
– Она тебя не заметила.
– Еще бы, - ухмыльнулся тот и поманил к себе Альберта.
– Ловко ты ее спровадил! Одобряю. К барьеру, враг мой! Вернее, к обрыву… загляни вниз, не бойся. Поединок над бездной, это славно. Попробуй.
– Потом.
– Не стоит откладывать, - настаивал «канатоходец».
– Потом ты можешь все забыть. Как ты забыл, что происходило в ночном клубе. Ты ведь не в состоянии толком восстановить события? Кто-то отрезал у женщины прядь волос.
– Он покачнулся и захихикал.
– Ты шалун, мой мальчик.
Ростовцев вскочил и подошел вплотную к «канатоходцу». Того и след простыл, - как всегда. Черт бы побрал проклятого клоуна! Желая отвлечься, Альберт Юрьевич набрал номер Лики. Почему именно ее? А потому… что он раз за разом бесконечно набирал и набирал ее номер в этой безвыходной ситуации. В воображении… в прошлом… или… в будущем?
– Это вы, Альберт?
– спросила девушка.
Он знал каждое ее движение, каждый вздох, каждый взмах ресниц… Откуда? Вот загадка. Он знал теперь, чего именно ему не хватало в жизни.
– Лика, - выдохнул он, не чувствуя губ и языка.
– Я… люблю вас. Всегда любил. Давно.
– Это не ты говоришь!
– хихикал «канатоходец».
– Что вы сказали? Я не расслышала… - прошептала она.
Ростовцев хотел повторить, но губы его не слушались. Он перестал ощущать реальность происходящего. Его манила чернота неба за окнами - огромными окнами его кабинета. Разве уже вечер? В черноте летели дождинки, посеребренные искусственным светом. Где-то за пеленой облаков пряталась томная, скользящая луна…