Чернильно-Черное Сердце
Шрифт:
— Да. Какой номер комнаты у Джоша? — Робин спросила Катю.
— Пятьдесят один, — ответила Катя, выглядя озабоченной. — Но вообще-то, они хотят, чтобы с ним одновременно находились только два человека — я не знала, что вы оба собираетесь приехать. Я подумала, что они не будут возражать, если Флавия пойдет со мной, ведь она такая молодая.
— Я могу посидеть снаружи с Флавией, если вы предпочитаете войти с Кормораном? — предложила Робин, искренне надеясь, что Катя согласится: ей было очень интересно, что Иниго думает об Аноми. Катя выглядела так, словно тоже одобрила эту идею, но,
— Нет, я не могу просить вас об этом — это слишком навязчиво. Нет, я останусь с Флавией, но сначала пойду с Кормораном, чтобы Джош знал, что я рядом, если ему что-то понадобится.
— Хорошо, тогда я возьму свои записи из машины и догоню вас, — сказала Робин.
— Можно мне пойти с тобой? — с нетерпением спросила Флавия, но Катя резко сказала,
— Нет, ты останешься со мной.
Робин вернулся к мусорному ведру, куда Катя положила письмо Кеа. Там была щель в стиле почтового ящика, достаточно большая, чтобы просунуть руку, но, к сожалению, коридор был далеко не безлюдным: по нему вверх и вниз ходил медицинский персонал, а также посетители. Робин оглядывалась вокруг, пока ее не заметили, затем достала телефон из кармана и положила его в урну.
— Вот черт, — сказала она вслух, изображая отчаяние.
— Вы в порядке? — спросила проходящая мимо медсестра, которая толкала мужчину в инвалидном кресле.
— Я пошла и случайно уронила туда свой телефон вместе с мусором, — сказала Робин, со смехом протягивая руку.
— Мой шурин однажды сделал это с почтовым ящиком, — сказала медсестра.
— Не могу нащупать, — соврала Робин, нащупывая мусор в корзине. — О, вот оно…
Она подождала, пока медсестра скроется из виду, затем достала свой телефон и две половинки письма Кеа, все еще в разорванном конверте, которые положила в карман. Робин возвращалась по тому же пути, пока не прошла мимо женского туалета, в который и вошла. Запершись в кабинке, она соединила разорванные половинки письма и прочитала его.
Джошлингс,
Я очень надеюсь, что смогу увидеть тебя сегодня и передать тебе это лично, потому что я не знаю, хватит ли у меня сил сказать все это с глазу на глаз. Если я увижу тебя, я, наверное, просто сломаюсь. Я знаю, что это жалко.
Я не знаю, получил ли ты другие мои письма. Мне кажется, если бы ты их прочитал, то обязательно бы ответил. Может быть, Катя порвала их, и ты даже не знаешь, что я пыталась с тобой связаться. Я знаю, что она считает меня антихристом, или это просто моя ненависть к себе говорит?
С тех пор, как это случилось, я почти не могу есть и спать. Я готова убить себя прямо сейчас, в эту минуту, если тебе от этого станет лучше. Иногда я думаю, что мне все равно стоит это сделать. Я говорю это не для того, чтобы тебе было плохо. Я просто не знаю, сколько еще смогу жить в такой боли.
Меня допрашивал частный детектив. Он сказал, что ты хотел, чтобы я с ним поговорила, и я поговорила. Он был так агрессивен, что меня потом рвало, но я сделала это, потому что ты этого хотел.
Я искренне
Ходит масса слухов о том, как у тебя дела. Детектив, по сути, пытался запугать меня на протяжении всего допроса, так что он мог соврать, что ты парализован, чтобы заставить меня говорить. Я надеюсь, что это так, хотя это было ужасно слышать, и, честно говоря, я так волновалась и болела, что снова начала заниматься самоповреждением.
Я не знаю, что еще сказать, кроме того, что ты долгое время не видел меня настоящую, потому что я был так обижена и зла. Если долго тыкать животное в клетке, оно будет нападать в ответ, и в этом нет вины животного, просто нет.
Я не имела в виду ничего из того, что я сказала по телефону той ночью. Я просто была так счастлива, когда увидела твой номер, а когда ты сказал, что встретишься с ней на следующий день, у меня было такое чувство, будто мое сердце разорвали. Это казалось таким жестоким поступком — позвонить мне и сказать, что ты встречаешься с ней. Любой бы почувствовал то же, что и я, но я никогда не желала смерти ни ей, ни тебе, это была просто моя боль, вырвавшаяся наружу.
Я очень, очень надеюсь, что у тебя все хорошо. Что бы ни случилось, жива я или мертва, когда ты выйдешь из больницы, помни, как сильно я тебя любила, и постарайся вспомнить меня настоящую.
Кики
Робин дважды перечитала письмо, положила его в карман и снова отправилась в путь.
Когда Робин пришла, Флавия прислонилась к стене напротив комнаты Блэя и играла на своем мобильном. Вид у нее был угрюмый, хотя она оживилась, когда заметила Робин.
— Ты вернулась, чтобы забрать письмо Кеа из корзины? — спросила она.
— Нет, — солгала Робин, улыбаясь. — Только чтобы забрать свои записи.
— Ты должна подождать, пока мама выйдет, потому что он может принимать только двух посетителей одновременно, — сказала Флавия.
— Верно, — сказала Робин. — Итак, расскажи мне. О ком думает твой папа?
Дверь открылась, и появилась Катя.
— Можете войти, — сказала она Робин тихим голосом. — Я отведу Флавию в кафе на полчаса, но если я понадоблюсь Джошу, вы ведь позвоните, правда?
— Да, конечно, — сказала Робин. Открывая дверь в комнату Джоша Блэя, она услышала, как Флавия говорит матери,
— Почему я не могла остаться с Робин?
— Заткнись, Флавия…
Глава 63
Узрите агонию
В той самой потайной камере сердца,
Где мрачно сидит раскаянье…
Фелиция Хеманс
Арабелла Стюарт
В маленькой палате, выходящей окнами на юг, было жарко, как обычно бывает во всех больницах. На прикроватной тумбочке стояло несколько открыток “Скорейшего выздоровления” и золотой гелиевый шарик, который был слегка сдут.