Чернильно-Черное Сердце
Шрифт:
— Но ты думал, что Брэм мог издеваться над Эди в сети, в течение нескольких лет?
— Да, но это… это было бы… как эксперимент. Как отрывание крыльев у мухи. Просто чтобы посмотреть, насколько сильно он может ее разрушить… Но человек, который нас ударил… Когда ты хочешь взять на себя ответственность, ты… ты хочешь творить, да? Брэм просто хочет все разбить.
— То есть, пока все это происходило, ты думал, что оскорбления в Интернете совершались исключительно для того, чтобы посмотреть, как страдает Эди?
Последовала еще одна пауза,
— Не нужно говорить мне, что я дерьмо. Я знаю, что должен был заступиться за нее…
— Я не…
— Я знаю, что должен был сказать Аноми, чтобы он отвалил, и заблокировать его. Вы думаете, я теперь не сижу здесь и не думаю об этом весь гребаный день и ночь?
Прежде чем Страйк успел ответить, дверь в комнату Джоша открылась, и Катя просунула голову внутрь, робко улыбаясь.
— Все в порядке? — прошептала она.
— Да, — с усилием ответил Джош.
— Могу я тебе что-нибудь предложить, Джоши?
— Нет, все хорошо, спасибо.
— Ты выглядишь разгоряченным, — сказала она. — Мне открыть..?
— Нет, — повторил Джош. — Я в порядке.
— Тогда я принесу тебе воды со льдом, — сказала Катя и удалилась.
Джош, чей румянец действительно был ярче, чем когда Страйк и Робин вошли в комнату, оглянулся на Страйка. Тот сказал,
— Уверяю, я не виню тебя за…
— Я знаю, что я должен был сделать, — сказал Джош, его дыхание было затруднено. — Я знаю это сейчас.
Катя снова появилась с большим стаканом воды со льдом, из которого торчали две соломинки.
— Мне…? — предложила она, наклоняясь, чтобы подержать стакан для Джоша, пока он пьет, но он покачал головой.
— Я выпью немного через минуту. Спасибо, — добавил он. Катя снова ушла.
— Катя замечательная, — сказал Джош после небольшой паузы и с легким оттенком оборонительности, как будто он хотел отвести от себя все разговоры об отношениях.
Жестом указав в сторону воды, Страйк сказал,
— Хочешь, чтобы я…?
— Нет.
Последовало напряженное молчание, которое нарушила Робин.
— Ты был у Кати, не так ли, в ночь перед нападением?
— Да, — сказал Джош. — Я пошел туда, потому что у меня не было с собой денег, когда Мариам выгнала меня… Разбудил Иниго, поднялся наверх… Вы знакомы с Иниго?
— Да, — сказал Страйк.
— Он сказал, что я пустая трата места, да? — сказал Джош. — Иниго мог стать кем угодно, по его словам: художником, музыкантом, писателем… назови как хочешь, он был бы в этом на мировом уровне, если бы не заболел… Так что теперь его сын должен сделать то, что он не смог. Вот почему у бедного ублюдка хроническая крапивница. И…
Он прервался.
— И? — подсказал ему Страйк.
— Это не имеет значения… Я слишком много говорю. Эд всегда говорила, что я могу рассказать все, что угодно. Она считала, что именно поэтому Аноми узнал обо всем, потому что я никогда не знал, когда нужно заткнуться. Наверное, она тоже была права.
— Как по-другому? — спросил Страйк.
— Например… мы больше не могли просить фанатов о предложениях, как это было в начале. Этому двенадцатилетнему мальчишке нужны были деньги. — Он сказал, что мы использовали идею ребенка, хотя мы этого не делали, мы даже не видели его комментарий… Все это быстро усложнилось.
— Ну, — осторожно сказал Страйк, — нас интересуют люди, которые были близки с тобой и Эди, которые могли знать ваши идеи и подробности вашей жизни.
— Я их всех перечислил, — сказал Джош, уставившись на поднос перед собой. — Я не могу поверить, что кто-то из них сделал бы это с Эди.
— Ты не можете вспомнить никого, кто бы имел зуб на нее?
— Ну…
Что бы Джош ни собирался сказать, он сдержался. По мнению Страйка, это было чертовски неудачное время для Джоша Блэя, чтобы научиться благоразумию.
— Он нравился Иниго? — спросил Страйк, и Джош удивленно поднял голову.
— Я как раз собирался сказать “Аноми — Иниго”, — сказал он и почти, хотя и не совсем, улыбнулся. — Я собирался сказать: “Иниго — дерьмо для Флавии”.
— Да, мы были свидетелями кое-чего такого, — сказал Страйк, довольный лишь тем, что Джош не отвлекается. — Как ты думаешь, почему?
— Полагаю, она не делает ничего для своего эго, как это делает Гас.
— Насколько верен Иниго, как ты думаешь? — спросил Страйк.
— Что?
— Ты меня слышал, — сказал Страйк. — Если у Иниго есть любовница, этот человек представляет интерес для этого расследования. Через него они могли узнать подробности о мультфильме и Эди.
— Я… черт… Ты знаешь о подружке, да? — сказал Джош.
— Скажи мне, что ты знаешь, и мы сможем понять, знали ли мы уже это.
— Я пытаюсь… пытаюсь перевернуть новый лист, — сказал Джош. — Пытаюсь держать свой рот на замке. Я не хочу создавать больше проблем.
— Ты не создаешь проблем. Ты помогаете нам исключать людей, — сказал Страйк. — Как ты узнал об интрижке?
Джош колебался, затем сказал,
— Катя рассказала мне. Она несколько месяцев занималась в Норт-Гроув, и вдруг Иниго начал заставлять двух детей ходить на ее уроки. Чтобы вытащить их из дома. У него был роман с кем-то, с кем он познакомился в Интернете… эта женщина приходила к ним в дом каждый четверг вечером.
— Бедная Катя, — тихо сказала Робин.
— Да… Флавия призналась, что все так и было. Однажды вечером они вернулись в дом, и Флавия заметила помаду на винном бокале на сливной доске, а Катя никогда не красится. Он был еще мокрый, когда Иниго смывал его. Я думаю, поэтому Иниго такой ублюдок по отношению к Флавии, потому что она его подставила. Он не простил ее. Но ведь эта интрижка не продолжается? Это было… четыре года назад, должно быть. Он сказал Кате, что покончил с этим.