Чернильное сердце
Шрифт:
– Зачем ты привёз эту тётку? – спросил он у Сажерука. – Я говорил тебе: привези девчонку и книгу. А что мне с этой делать?
Мегги посмотрела на Сажерука.
«Девчонку и книгу» – эти слова эхом отозвались в её голове. Снова и снова: «Привези девчонку и книгу». Мегги постаралась заглянуть в глаза Сажеруку, но тот уклонился от её взгляда, словно мог об него обжечься. Было больно чувствовать себя такой глупой. Такой ужасно, ужасно глупой.
Сажерук присел на край стола и ладонью загасил одну из свеч – очень осторожно и медленно, словно желал почувствовать боль, мгновенный
– Я уже объяснил Басте: эта разлюбезная Элинор не хотела отпускать девочку со мной одну, и книгу она выложила тоже без большой охоты.
– Ну! Разве я была не права? – Голос Элинор зазвучал так громко, что Мегги вздрогнула. – Нет, Мегги, ты послушай-ка этого двуличного Пожирателя Спичек! Мне надо было позвать полицию, когда он появился снова. Он вернулся только за книгой, только за ней!
«И за мной», – подумала Мегги. «Девчонку и книгу»…
Сажерук делал вид, будто с усердием выщипывает вылезшую нитку на рукаве пальто. Но его пальцы, обычно такие ловкие, дрожали.
– А вы!.. – Элинор ткнула Каприкорна указательным пальцем в грудь.
Баста выступил вперёд, но Каприкорн жестом остановил его.
– Я уже много повидала, что бывает с людьми, когда речь идёт о книгах. У меня самой их порой воровали, и сама я не могу сказать, что все книги, какие стоят на моих полках, попали туда законным путём. Вы знаете, кто-то сказал: «Все собиратели книг – стервятники и охотники». Но, похоже, вы из них самый сумасшедший. Странно, что я не слыхала о вас раньше. Где же ваше собрание? – Она с любопытством оглядела большую комнату. – Я не вижу ни одной книги!
Каприкорн сунул руки в карманы халата и подал знак Басте.
Не успела Мегги опомниться, как тот вырвал пакет у неё из рук. Он раскрыл его, недоверчиво заглянул внутрь, словно предполагал обнаружить там змею или какую-нибудь другую кусачую тварь, а затем достал оттуда книгу.
Каприкорн принял её из рук Басты. Мегги не смогла прочесть на его лице той нежности, с какой разглядывали любую книгу Элинор или Мо. Нет, на лице Каприкорна читалось только отвращение – и облегчение.
– Обе ничего не знают?
Каприкорн небрежно раскрыл книгу, перелистал страницы и вновь захлопнул. «Да, это та самая», – прочла Мегги на его лице. Та самая книга, которую он искал.
– Нет, они ничего не знают. И девочка не в курсе. – Сажерук так напряжённо смотрел в окно, будто там, кроме непроглядной ночи, было видно что-то ещё. – Её отец ничего ей не рассказывал. Да и зачем ему это было надо?
Каприкорн кивнул.
– Отведи обеих на задний двор! – приказал он Басте, который стоял рядом с ним, всё ещё держа пустой пакет в руках.
– Что это значит?.. – начала было Элинор, но Баста уже тащил её и Мегги прочь из комнаты.
– Это значит, что я вас, милые пташки, запру на ночь в одной из наших клеток, – сказал он, неласково подталкивая их ружьём в спину.
– Где мой отец? – крикнула Мегги. Собственный голос оглушительно зазвенел в её ушах. – Ведь теперь книга у вас! Чего вы ещё от него хотите?
Каприкорн не спеша подошёл к свече, которую погасил Сажерук, провёл указательным пальцем по фитилю и посмотрел на сажу,
– Что я хочу от твоего отца? – сказал он, не оборачиваясь к Мегги. – Я хочу, чтобы он остался здесь, больше ничего. Похоже, ты не знаешь, каким выдающимся талантом он обладает. До сих пор Волшебный Язык не желал быть у меня на службе, как Баста ни пытался его уговорить. Но сейчас, когда Сажерук привёз тебя, он будет делать то, что я потребую. В этом я полностью уверен.
Мегги попробовала оттолкнуть руки Басты, протянутые к ней, но тот схватил её сзади, точно курицу, которой хотят свернуть шею. Элинор хотела прийти ей на помощь, но Баста лениво направил ей в грудь ружейный ствол и подтолкнул Мегги к двери.
Когда она ещё раз обернулась, то увидела, что Сажерук по-прежнему облокачивался на большой стол. Он смотрел на неё, но на этот раз без улыбки.
«Прости, – казалось, говорили его глаза. – Я должен был это сделать. Потом ты всё поймёшь».
Но Мегги ничего не хотела понимать. И прощать ничего не собиралась.
– Чтоб ты сдох! – закричала она. – Чтоб ты сгорел! Чтоб ты задохнулся в собственном огне!
Баста, смеясь, тащил её к двери.
– Нет, вы только послушайте эту маленькую кошку! – говорил он. – Видно, тебя надо остерегаться.
РАДОСТЬ И БЕДА
Стояла глубокая ночь; Бинго никак не мог уснуть. Лежать было жёстко и неудобно, но он к этому привык. От испачканного одеяла разило невыносимо, но он и с этим свыкся. В его ушах раздавалась песня, и избавиться от неё не получалось. То был победный гимн спирали.
Клетки, как их называл Баста, которые Каприкорн уготовил непрошеным гостьям, находились позади церкви, на асфальтированной площадке, где громоздились контейнеры, бочки с мусором и груды строительного хлама. В воздухе стоял лёгкий запах бензина, и, похоже, даже светлячки, бестолково порхавшие в ночной мгле, не понимали, что занесло их в это место. Позади контейнеров и хлама выстроились в ряд полуразваленные дома. Вместо окон в серых стенах зияли пустые дыры. Несколько прогнивших ставен косо висели на своих петлях, и казалось, что первый же порыв ветра сбросит их на землю. Только двери на первых этажах, очевидно, сравнительно недавно покрасили в грязно-коричневый цвет, и на них неумело, точно детской рукой, кистью были выведены номера. На последней двери, насколько Мегги могла разглядеть в темноте, значился номер семь.
Баста подогнал её и Элинор к двери номер четыре. Мегги даже почувствовала облегчение, узнав, что Баста имел в виду не настоящую клетку, хотя дверь в стене, лишённой окон, никак нельзя было назвать гостеприимной.
– Всё это просто смешно! – говорила Элинор, пока Баста отодвигал засов и отворял дверь.
Из дома Каприкорна он взял себе подкрепление в лице худого мальчишки, одетого в чёрное, подобно взрослым помощникам Каприкорна. Ему явно доставляло удовольствие всякий раз направлять ружьё в грудь Элинор, когда она открывала рот. Но он не мог заставить её замолчать.