Черное и белое
Шрифт:
— Давно уже, — машет она рукой. — Вскоре после того, как ты у неё побывал.
Во, как…
— А ты мне не говорила, что ходила к ней.
— Ты мне тоже не говорил.
— А-ха-ха! — смеётся Галина, — застукали тебя, Егорка, когда ты к соседке ходил. Хорошо, что Наталья у тебя неревнивая. Да, Наташ?
— Точно, — соглашается та и тоже смеётся.
Ну что же смех, лучше, чем слёзы, как ни крути…
Пока мы болтаем да балагурим, Боря играет на рулетке. Я с него ещё за Шуста не спросил вообще-то… Надо время
Вскоре он возвращается, злой и пустой, проигравшийся в пух и прах.
— А вот Наташе сегодня фартит, — сообщает ему Галина. — Целых пятьсот рублей выиграла.
Борю это не радует, а только злит, и он ничего не отвечает. Мы отправляемся ужинать и слушать стихи и эпиграммы. Настроение отличное и да:
Душою ощущая ход времён,
Забитая испанская крестьянка,
Сказала мне по-русски: 'О, Таганка!
Проклятый Франко, если бы не он…'
Звезда стриптиза, рыжая Эдит,
Сказала, деловито сняв рейтузы:
'Ты знаешь, Женя, наши профсоюзы
Считают, что Таганка победит!..'
Классический Филатов, ещё не написавший Федота, но после позапрошлогоднего «Экипажа» ставший чуть ли не главным секс-символом советского экрана. Талантливый, немного желчный и страшно обаятельный. Харизма так и прёт.
— Нравится? — спрашиваю я у Наташки, наклоняясь к уху.
— Да, — улыбается она. — Молодец, правда?
— Как ты думаешь, он сумел полюбить себя? — подначиваю её я.
— Что? — чуть подвисает она, глядя мне в глаза. — Ой… Да ну тебя, Егор! Он, как раз, может и сумел. Актёрской профессии такое не чуждо, мне кажется.
— Да? — удивлённо тяну я.
— Да, — пожимает она плечами. — А что тебя удивляет?
— То, что в твоей оценке чувствуется негативное отношение к этому явлению. К умению сначала полюбить самого себя.
— Я подумала, что ты наверное прав, — пожимает она плечами, — и эта американка Вирджиния Сатир действительно придумала какую-то чушь.
— Правда? — улыбаюсь я.
— Может, правда, а может и неправда, — подмигивает Наташка. — Только смотри, если я буду во всём с тобой соглашаться и всегда признавать твою правоту ты не заскучаешь?
— Не надо во всём, — милостиво разрешаю я. — Соглашайся только когда действительно согласна.
— Масло масляное, — смеётся она.
Вечер получается очень приятным. Вокруг Галины, как обычно, собирается большое количество народу. Артисты, писатели и просто любящие красоту люди. Красоту жизни, конечно же.
В самый разгар вечера откуда ни возьмись
Ничего криминального, просто танец. Но она страшно смущается и всё время посматривает на меня, словно опасаясь, что я превращусь в Зевса и пошлю на голову Леонида громы и молнии. Он что-то ей говорит, но она только головой мотает, правда улыбается. Он целует ей руку и она выпархивает, как испуганная бабочка.
— Ну, теперь будет, что детям рассказать, да? — смеюсь я.
— Ах, какой мужчина, — пытается она дразнить меня, но я вижу, что самой ей такие шутки не доставляют удовольствия и меняю тему.
Домой мы возвращаемся в приподнятом настроении.
— Здорово было, — говорит Наталья, опустив голову мне на плечо. — Отличный экспромт, правда?
— Не знаю, почему экспромт, но да, мне тоже понравилось. Особенно прекрасным был твой танец!
— Егор! — возмущённо восклицает она. — Ну, что такое! Это же не я его пригласила!
Машина сворачивает к дому.
— Самый обожаемый мужчина Союза, избалованный вниманием и любовью женщин пятнадцати республик, выбрал именно тебя. Знаешь почему?
Звонит телефон. Лёха отвечает на звонок.
— Алло…
— Всё! — шутливо сердится Наташка. — Прекрати!
— Потому что ты у меня, — гну я свою линию, — самая…
— Фархад Шарафович! — прерывает меня Алексей, протягивая трубку. — Что-то срочное…
— Слушаю, Фархад Шарафович. Давно не виделись.
— Егор, в Цвета стреляли!
В это мгновение машина неожиданно и резко тормозит, за окном вырастает человеческий силуэт и я слышу два громких удара по крыше. Человек наклоняется к окну, вплотную приближая лицо к стеклу. И я его узнаю. Это Сеня Кабарда.
Он что-то говорит, да только сквозь стекло ничего не разобрать.
21. На всю оставшуюся жизнь…
И снова бам-бам-бам по крыше, звонко и громко.
— Что происходит?! — пугается Наташка, превращаясь в трепещущую лань.
Она выглядит до ужаса секси, но сейчас не до этого. Лёха выхватывает пушку, дёргает ручку и ногой резко отпинывает дверь, как на пружине выскакивает из тачки и с силой прижимает рожу Сени Кабарды к стеклу, практически вбивая ему ствол в голову.
— Ты чё творишь, мразь! — орёт Лёха. — Руки на машину! Я, бл*дь, сказал, руки!!!
Я опускаю стекло, пытаясь понять, что именно говорит Сеня Кабарда, чего ему надо, чего он хочет.
— Не ходи домой! — хрипит он. — Не ходи домой! Не ходи домой!