Черное солнце
Шрифт:
— Ах, Тислав, меня нисколько не тревожит эта заварушка! И АЗО, и ТОЗО слишком бедны и слабы, чтобы создавать нам проблемы в настоящем. В будущем — вполне вероятно, но до того времени надо ещё дожить…
— А вы в курсе, Мануэль, что АЗО с ТОЗО тоже намерены объединиться?
— Я в курсе, Тислав, и даже подумываю о том, чтобы пригласить антарктов с океанцами войти в состав Всемирной Федерации.
— Ого! — комически изумился Кутепов. — Так мы же с ними воюем!
— Повоюем и перестанем… — проворчал Альварадо. — Я же не собираюсь уравнивать в правах Евразию и Евроамерику с ТОЗО и АЗО. Мы — это мы, а они — это они.
— То есть, — уточнил
— Не «как бы», а точно, и не второго, а третьего. Что же касается военных действий… Это кнут, Тислав, мера жестокая, но полезная. Пусть почувствуют сильную руку и поймут, кто в доме хозяин! По большому счёту, не фридомфайтеры главное для нас, а избиратели. Да вы и сами заметили это давеча. Электорат-то, в основном, из неработающих, а «пролы» весьма сочувственно относятся к антарктам. Зайдите на любой портал в Мировой Сети и убедитесь! Следовательно, нужно так скомпрометировать «пингвинов», чтобы неработающие всего мира разочаровались в них раз и навсегда…
Мстислав пристально посмотрел на Альварадо снизу вверх, затем поднялся и заходил по комнате. Остановившись у окна, рядом с президентом Евроамерики, он весело потребовал:
— Карты на стол, Мануэль!
— Да есть у меня один туз в рукаве, — усмехнулся верховный президент и стал излагать: — Когда наши бравые морпехи зачищали остров Кергелен, в психологическом санаториуме «Мон-Росс» они задержали некоего Олега Кермаса. Пару лет назад Кермас участвовал в выборах генрука АЗО наравне с Шалытом, но проиграл — и затаил обиду. Покинув «Молодёжную», он устроился старшим геологом на станцию «Новолазаревская» — ушёл, так сказать, в оппозицию. Но вот расстановка сил изменилась, и Кермас выразил горячее желание сотрудничать с нами — ради «соблюдения прав человека в АЗО». Достижение этой цели Кермас связывает с «экстренной демилитаризацией и наведением конституционного порядка». При поддержке Международных войск он сколачивает отряды самообороны из своих сторонников, составляет список «истинных патриотов», которые войдут в парламент АЗО, так называемый Временный Совет, ну и так далее. Стандартная блок-ситуация…
— Горячо поддерживаю, — ухмыльнулся Кутепов, — и одобряю!
Альберту.
Президенты Евразии и Евроамерики затеяли опасную игру — они хотят передать всю власть в АЗО Олегу Кермасу, коллаборационисту. [92] Облавы, аресты, допросы, обыски, принудительное ментоскопирование, насильственная имплантация мозговых датчиков, физическое удаление в «зоны спецкарантина» — все эти действия марионеточного правительства Кермаса неминуемо встретят вооружённое сопротивление фридомфайтеров. Именно на это и рассчитывают Кутепов с Альварадо — посеять рознь между антарктами, столкнуть их лбами, развязать гражданскую войну. Пока фридомфайтеры сопротивляются оккупантам, они для мировой общественности — герои, но, как только «азовцы» станут избивать своих ближних, станут проливать кровь таких же, как они, «прогрессивное человечество» сразу же заклеймит их позором. И Международные войска мигом развернут полномасштабные силовые акции. Планы СПО «Авалон» — в приложении.
92
Коллаборационист— человек, добровольно
Глава 16
СОДОМ И ГОМОРРА
19 декабря, 10 часов 20 минут.
АЗО, Мирный, остров Буромского.
Сихали со стоном пошевелился, выпятил подбородок, не раскрывая глаз, чтобы дотянуться до кнопки. Кнопки не было.
Тимофей открыл глаза, протёр их негнущимися пальцами. Он уже не в БК? А где?
Сверху нависал низкий потолок — пластолитовые панели, уложенные на двутавровые балки. Сетка термоэлементов на стенах вздулась пузырями. Но грела.
Покряхтывая и пыхтя, Браун приподнялся на локтях. Моргая, огляделся. Он лежал на подобии топчана или кушетки с верхом из мягкой губчатой пластмассы. Напротив стояли такие же ложа, занятые Ильёй и обоими Шуриками. Единственное окно-иллюминатор было задёрнуто занавеской, а откуда-то из-за двери доносился невнятный разговор.
Потом один из голосов, более бурчливый, стал слышнее. Металлическая дверь с лязгом отворилась и, сгибаясь, высоко занося ногу над комингсом, вошёл Купри.
— Здоров, Димдимыч, — хрипло выговорил Сихали.
— О, привет! — оживился комиссар, неожиданно распускаясь в ясной улыбке. — Ну и живучий же вы народ, океанцы! «Зонтики» на ваших БК сработали, погасили удар, так вас потом полночи по морю болтало да о скалы колотило. Мы только утром смогли к вам подобраться, верёвками хоть привязали. Благо у Петровича кибер в хозяйстве, помог вытащить.
— Спасибо, — вымолвил Тимофей.
— Нам-то за что? — хмыкнул Купри. — Благодарите медблоки БК! Напичкали вас витмобилизатором и адаптогеном с горкой.
— Сильно нас?
— Да так… Сотрясения, ушибы, кровоподтёки, растяжения. Синяки на полспины. Рыжий язык себе прокусил… Ты пару рёбер сломал… Бронескафандры — в лом.
— А мы где, вообще?
— На острове Буромского.
— Это где кладбище?
— Там.
— Сегодня что, суббота?
Купри хихикнул.
— Воскресенье с утра.
— Ну хоть выспались…
Сихали сел, спустив босые ноги на холодный пол. Голова закружилась. Сцепив зубы, он приподнялся, с трудом выпрямляя избитое тело. Болело всё — ныла ушибленная спина, свербило в коленке, каждый вздох отдавался колотьём в сломанных рёбрах.
— Ох ты…
— У меня тут ампулка есть, — сказал Купри, доставая капсулку с присоской. — Витмобилизатор.
— Давай…
Шарик ампулы прилип к локтю, к вздутию вены — лекарство медленно всосалось в кровь. Щелчком сбив опустевший пузырёк, Сихали более уверенно утвердился на полу — по крайней мере тот уже не качался под ним, как палуба корабля в штормящем море.
Дверь снова звякнула, пропуская щуплого старика в изгвазданном комбезе. Загорелое лицо с белыми пятнами от очков покрывала то ли длинная седая щетина, то ли короткая неопрятная бородка. Старик сильно сутулился, длинные руки свисали, придавая ему облик питекантропа.
— Здравствуйте, — заулыбался он, — и добрый день!
— Петрович, — представил его Купри, — сторож тутошний.
— Да я всё, — махнул рукою старик, — и сторож, и могильщик, и уборщик. Хорошо, хоть Урчик помогает…
— Урчик? — не понял Тимофей.
— УР, — пояснил комиссар, — универсальный робот.
— А-а… Слушай, Димдимыч, а ты-то как здесь?
Купри сразу помрачнел, словно входя в образ прежнего нелюдима-бирюка.