Черное солнце
Шрифт:
— Это — наука, — победоносная улыбка Сайруса говорила сама за себя — он явно достиг желаемого эффекта. — Первый успешный метод трансмутации немагических материалов, и это только начало. Электрит — результат алхимической реакции магнетита с ксилогатусовой кислотой под высокими температурами молнии, которые вырабатываются из элементита. По свойствам он полностью идентичен электруму, но при этом остается рудой, которую можно потом переплавлять. Мы многое перепробовали, пока не нашли способ, дающий стабильный результат.
Сайрус обвел глазами стеллажи. Покореженный хлам на столах
Сайрус и Ари еще долго продолжали обсуждать и эксперимент, и особенности работы с маналитами. Останец явно был впечатлен, что первокурсник говорит с ним на такие сложные темы практически на равных, и проникся к северянину невольным уважением. Мы же с Адой шагали вслед за ними, думая каждая о своем.
Так мы проходили по корпусам с сопровождающими, с которыми заранее договаривался Сайрус. Были и молодые аспиранты, только-только закончившие обучение, и старшекурсники-выпускники, и даже уже полноценные ученые. Каждый из них проводил нас почти по одному и тому же маршруту, рассказывая, будто по шаблону, одно и то же. В прочем, это мы их отвлекли от их работы своим присутствием, надо было сказать спасибо уже за то, что они вызвались возиться с первогодками.
Корпуса разительно отличались друг от друга. Людей в коридорах было значительно меньше, чем в Главном корпусе Лабораториума, но зато вокруг были слышны лязги, грохот, стук, откуда-то доносился тревожный жженый запах и целая какофония звуков. Да и сами сопровождающие наши были людьми… необычными.
К примеру, доктор Констанция Касьяно, весело рассказывавшая нам о методах исследования человеческих тел и воздействия на них лекарственных препаратов во всех неприятных подробностях, предложила нам показать коллекцию заспиртованных мутировавших эмбрионов, отчего Ари резко подурнело. Азери Тахей, который знакомил нас с работой инженеров, заикался и вздрагивал от любого резкого звука. Как он объяснил — это у него началось после неудачного эксперимента, где его изобретение взорвалось прямо у него в руках, лишь чудом оставив в живых. Но, если не считать нервозности, набелит очень живо и ярко описывал свою работу.
Были и те, кто не очень был непрошенным гостям и всеми силами это показывал. Так, экскурсия в корпусе физических исследований могла бы быть очень интересной, если бы не раздраженное недовольное выражение лица арраканца Акими Ошимы, от которого хотелось сбежать куда подальше. Хрупкая на вид молодая аспирантка Мира Алай, закончившая свое обучение пару зим тому назад, с таким спокойствием и безразличием рассказывала об исследованиях смертоносных бактерий и возбудителях заболеваний, препарирования и экспериментами над животными и растениями, что у меня волосы на затылке встали дыбом. Набелитка тоже явно не была рада тому, что ей пришлось отвлечься от работы, и я с облегчением
Но стоило нам только встрепенуться, ведь сейчас, по идее, мы должны попасть в археомагический корпус, ради которого все это и задумывалось, как разочарование почти сразу же нас отрезвило. На другой стороне Чембер, вместо того чтобы встретиться с сопровождающим, как он это делал до этого, Сайрус повел нас вперед, к следующему коридору.
— Нас не сопроводят по помещениям археомагической лаборатории? — робко, невзначай спросила я у нашего провожатого.
— Сегодня в том корпусе будут проводить какие-то эксперименты, руководство решило оградить доступ посторонним во избежание несчастных случаев. Так что мы сейчас заглянем в алхимическое отделение, и, думаю, на этом все…
Мы переглянулись за его спиной, и в глазах Ари и Ады отражалась наша общая мрачная досада. Я была готова рвать и метать от такой несправедливости — мы были так близко к цели, но случай решил иначе… Обида на такую несправедливость была так велика, что хотелось прямо сейчас все бросить и уйти.
— Что будем делать? — негромко спросила Ада, переводя понурый взгляд на Ари.
— Не знаю… — тот наморщил лоб, как обычно, когда он о чем-то крепко задумывался и пытался найти решение на ходу. — Я хорошо запомнил переходы, и могу потом проработать маршрут, но в археомагических лабораториях мы будем действовать вслепую…
— Что-то не так? — Сайрус остановился, и теперь поглядывал на нас с интересом.
— Да так, делимся впечатлениями, — сказала я, глядя на выбеленные стены алхимического корпуса.
Первое, что сразу чувствовалось — это запах. Точнее, его отсутствие. До этого каждый корпус встречал нас своим собственным неприятным едва уловимым смрадом — будь то вонь сажи и масла, аммиака и формалина, затхлой земли и металла, мочи и гнили. Тут же царствовал въедающийся в нос душок реагентов и чистящих средств, от которого обоняние теряло всяческую чувствительность. Я рефлекторно поморщилась.
Чембер резко остановился, и огляделся по сторонам.
— Странно, он должен был уже освободиться, — Сайрус огляделся по сторонам.
— Кто?
— Элиас, — ответил ему останец, сверяясь с карманными часами. — Я просил провести нас по отделению, но…
В этот момент двери ближайшего кабинета распахнулись. В проеме показался высокий мужчина. Лицо его было практически полностью скрыто плотно прилегающей маской и защитными очками, длинные собранные в хвост черные волосы спрятаны под одеждой. Белая накидка поверх лабораторного халата была заляпана чем-то темным, и я предпочитала не гадать, чем именно.
— Вы, должно быть, Сайрус Чембер? — голос мужчины был приглушенным, но все равно показался смутно знакомым.
— Верно. А где Элиас? — нахмурился тот, вопросительно оглядывая алхимика.
— Господин Грессер был сегодня определен к профессору Манолису, ему нужна помощь с его экспериментальной группой, — объяснил незнакомец, вальяжными движениями стягивая перчатки и расстегивая накидку. — Я вызвался подменить его в столь великодушном деле.
Под ложечкой засосало от смутного предчувствия беды.