Черное солнце
Шрифт:
— Гильдии нуждаются в представительстве? — я изобразила удивление и захлопала глазами.
— Конечно, — закивал головой Фелатива. — Гильдии нужны, чтобы помогать ремесленникам, купцам и предпринимателям из разных провинций регулировать их деятельность — передавать заказы, нужные декларации, определять рекомендованную стоимость товара, проверять договора… Ну а мы, сенаторы, уже выслушиваем жалобы и предложения подопечных, отстаиваем их права в суде и определяем компенсации. И все это за небольшую ежегодную плату.
— И в чем же заключается тогда ваши обязанности?
Фелатива довольно заулыбался, словно бы ждал этого вопроса.
—
Я почувствовала себя как на уроке правоведения, и голова невольно начала раскалываться.
— Простите, общественное устройство Империи все еще вызывает у меня…
— Восхищение? — подсказал имперец.
— Скорее недоумение. Все же мне, как жительнице провинции, законы и обычаи Империи кажутся странными. Все было бы проще, если бы каждая провинция могла сама решать свои проблемы. Будь то определение пошлин или, например, содержание собственных гарнизонов.
— Соглашусь, что всем, кто пребывает в наши края, поначалу нелегко приходится. Все же наши законы нацелены в первую очередь на наших граждан. Однако если мы дадим каждой провинции самоуправство, мы снова падем в хаос и войны, царившие в темные средние века, — сенатор сделал странное небрежное движение рукой, и тут же рядом возник склонивший голову слуга с подносом, наполненным закусками и небольшими рюмками с ликерами.
Какое-то время пальцы толстяка трепетали над блюдом, разрываясь между закуской с креветкой и с мясом и сыром. В конце концов он схватил рюмку, залпом опустошил и отправил следом обе закуски одну за другой. На лице расплылась блаженная улыбка.
— М-м-м, вы уже успели отведать наши угощения? Этот год был милостив к нам, урожаи в Набелите и Остании выдались на славу.
— Да, благодарю за ваше гостеприимство и дары. Милостью Императора вашей семье даровано процветание в этом году, — ответила я заранее заученной для такого случая фразой.
Мой взгляд скользнул к длинному столу в дальнем углу зала, заставленного всевозможными яствами, в основном маленькими закусками и напитками. Гости выбирали то, что им по душе не отрываясь от общения, пока учтивые лакеи подносили им все новые и новые блюда на пробу. Подобный формат приема был обычен для столичных раутов, хотя мне это казалось жутко неудобным. Сидеть за столом вместе с гостями было куда более привычно.
Конечно, в Столице важную роль играло умение находить нужные связи, потому и приемы проводились так, чтобы гости не сидели на месте, а постоянно могли общаться друг с другом, как сейчас делали все наши одногруппники и их родители. Ада с мрачным и надменным видом стояла у стола, одним только взглядом сообщая очередному собеседнику, что она думает о нем и его благодарностях ее Дому за очередной урожайный год.
София стояла чуть поодаль, в окружении других сервитуариев. Все они были в одинаковых черных плотных одеяниях и скрывающих лица вуалях, а потому сестру Софию можно было узнать только по ее манерам и статной осанке. Все служители Ордена внимательно следили за происходящим, дабы прием не выходил за рамки приличия. Мужчина рядом с наставницей в очередной раз недовольно покачал головой, глядя, как Ада вежливо выпроваживает очередного собеседника, и что-то недовольно
— …А затем я направил этих олухов обратно за декларацией. Подумать только, проделать такой путь из Истфорта в Столицу и даже не узнать, какие документы нужны! — я не сразу поняла, что все это время сенатор рассказывал какую-то историю. Я закивала головой, делая вид, что я так же недовольна незнанием этих несчастных, хотя на самом деле могла им только посочувствовать.
Имперские законы прописывали, наверное, все возможные и невозможные прецеденты, и страшно вообразить, сколько времени на это тратят студенты, выбирающие юриспруденцию в качестве своей специализации. Им ведь полагалось знать все законы наизусть, чтобы в последствии придираться к бедным провинциальным купцам с любимой бюрократической волокитой.
— Да, действительно ужасно, — лишь и смогла выдавить я.
— Прости, Камилла, — Клавдия улыбнулась своей обворожительной ядовитой улыбкой. — Отец любит рассказывать нелепые истории. В Морской Гильдии всегда столько всего происходит. Еще бы, им приходится координировать морские пути всех провинций. Надеюсь, мне удастся пойти по стопам отца и помогать простым людям.
— Вот поэтому я искренне верю в Имперские Истины, — подытожил Фелатива. — Потому что так или иначе мы принесем просвещение в каждый уголок нашего континента. В тот знаменательный день уверен, лицо нашего великодушного Императора тронет улыбка…
— Вы считаете, что мы настолько далеки от Имперских Истин, сенатор? — чуть насмешливо спросила я.
— Ну, мы, граждане, стараемся всеми силами подавать пример остальным регионам, но люди иногда все еще далеки от того идеала, который видится нашему всеблагому Императору. Конечно, благодаря нашим незаменимым сервитуариям, благородные господа из провинций уже с детства знают хотя бы основы нашей государственности, но о простых людях такого не скажешь… Но уверен, что стоит начать продвигать образование и среди среднего и бедного слоев населения, это решит проблемы нашего международного сотрудничества. Особенно это касается торговцев и моряков, которым очень часто приходится общаться с различными структурами Империи. Жаль, что среди членов Морской Гильдии такие интересы еще не так сильно распространены…
— Знание — оружие куда опаснее пороха. В руках безграмотных, что не смогут правильно распорядиться им, знание или незнание может привести к краху культур и свержению империй, — голос позади нас был холоден и резок, словно заточенный клинок из арраканской стали. — Думаю, именно такой урок мы должны извлечь из ошибок наших предков.
Мы вместе с сенатором и Клавдией синхронно обернулись. Незнакомцем, так бесцеремонно влезшим в наш разговор, оказался высоким жилистый мужчина, и одного взгляда на него хватило, чтобы разглядеть в нем военного. Статная прямая осанка, высоко поднятая голова, из-за чего его взгляд казался более властным, расправленные плечи, светло-серый мундир с перевязью. Строгое острое морщинистое лицо обрамляла ухоженная коротко стриженая борода без усов, такая же седая, как и его волосы. Я несколько удивилась — у имперцев было заведено прятать седину, и потому почти все, не только женщины, подкрашивали волосы, чтобы, не приведи Император, кто-то углядел такой признак слабости и немощности, как старость.