Черное в белом

Кирина Юлия

– Монета уже подброшена, - он поцеловал мою ладонь, - уже не нам решать какой стороной она упадет на землю.

– Что?

– Я уже ничего не в силах изменить, - Лиор улыбнулся, - мне бы хотелось показать тебе, как цветут в королевском саду розы. Постарайся завтра лишний раз не подставлять спину под удар.

Огонь вспыхнул нестерпимо ярко и погас, отполированный до блеска алтарь на краю склона впитал в себя пламя, и к нему потянулась вереница послушников в балахонах. Я поднялась, чтобы уйти, но на прощание коснулась плеча сидхе:

– Зайди ко мне, как закончишь.

Тьма

подцепила щупальцем пузырек и осторожно опустила его в карман мундира.

У палатки, под бдительным присмотром двух десятков оборотней, мерил поляну шагами Риарель, над вершиной Холма уже били крыльями ворона, эльф стискивал кулаки каждый раз, как над алтарем раздавался новый крик. Увидев меня, маг остановился, Тьма приготовилась ловить шаровую молнию, но эльф медлил, так и застыв со светящимся шаром в руке.

– Поговорим, - предложила я, поворачиваясь спиной.

Стража подобралась, повернуться спиной, значит не счесть достойным противником, жуткое оскорбление для любого оборотня. Неплохо знакомый с традициями темных эльф заскрипел зубами, но все же погасил молнию и ринулся вслед за мной в шатер.

– Зачем ты взяла яд, если не хотела его использовать?
– ринулся в атаку Риарель.

– Стоит ли рисковать перед сражением, лишая магов жертв?
– эльф осекся, - А стоит ли рисковать жизнями моих подданных, лишая их щитов?

Риарель побледнел, губы эльфа сжались в тонкую линию.

– А стоит ли верность одного эльфа тысяч и тысяч жизни темных? Ты думаешь, что я буду рисковать армией и троном ради твоей благосклонности?
– я говорила тихо, но была уверена, что оборотни меня слышат.
– Ты можешь быть первым у подножия моего трона, но должен понимать, что если у меня будет выбор убить десяток светлых или одного темного, то я не задумаюсь не на секунду.

Эльф смотрел на меня широко распахнутыми глазами, как будто видел впервые в жизни.

– Меня зовут Рин, не Эльза, а Рин. И я темная. Забудь о трепетной эльфийке с золотыми волосами, она умерла почти месяц назад, от яда, который сварил для нее ты. Лирель должна была взойти на трон любой ценой?
– мундир на спине треснул, выпуская на свободу крылья.

– Я сделал это не ради Лирель, - плечи эльфа опустились, кулаки разжались.
– Она была позором светлого двора, никчемная королева, которая только мешала Рену. Я в библиотеке случайно наткнулся на рецепт, но я не успел ее отравить. Яд украли из лаборатории.

«Волшебная история», - проворчала Тьма.

– На пузырьке стояло мое клеймо, так что найти похитителя было не сложно, - Риарель опустил глаза и буквально вытолкнул из себя последние слова, - я нашел его в комнате Лирель.

«Спутаться с оборотнями, отравить соперницу, если она сама до этого додумалась. Зуб даю, что к этой истории приложил руку наш синеволосый друг», - Тьма извлекла из Бездны здоровущий бивень и водрузила его в центр клетки.

Маг тяжело вздохнул:

– Как Хранитель Света, я должен был унести эту тайну с собой в могилу, но как подданный Темной Империи, не вижу смысла ничего скрывать.

«Однако», - Тьма пружиной закрутилась вокруг бивня.

– Я уверен, что безумие, которое несет с собой Лирель, в тысячу раз страшнее,

чем победа Империи в войне. Дай мне слово, что сохранишь жизнь тем эльфам, что выживут, что они не умрут на алтарях, чтобы накормить темных магов и сидхе силой, и я принесу тебе любую клятву, которую ты попросишь. Жизнь моего народа важнее моей чести, - маг опустился на одно колено.

«Опасный эльфеныш, верткий, как змей в банке, вроде и поймали, а рукой тронуть страшно, вдруг ядовитыми зубами вопьется», - промурлыкала Тьма. «Тебе нужны такие слуги».

– А еще слуги, которые сунут руку в банку вместо меня, - подумала я, но вслух сказала: - Слово лорда, что те, кто выживут, смогут уйти невозбранно.

Риарель глубоко вздохнул и чуть расслабился, но тут же мои когти вошли в его плечо:

– Клянись кровью, плотью и волей своей служить, жить и убивать ради своей госпожи, - кровь ручейками стекала на землю и тут же впитывалась.

– Клянусь, - прохрипел эльф.

Тьма радостно взвыла и вцепилась в новую игрушку, прожигая себя путь сквозь тело мага, он не мог сопротивляться, полностью утратив контроль над телом, а Тьма перебирала кость за костью, мышцу за мышцей, напитывая ее силой и изменяя, цепляя управляющие нити. С остервенелым рыком она гасила в его душе Свет, убивая и создавая заново.

За два часа до рассвета Тьма успела закончить с первым этапом изменений, теперь потребуется несколько лет, чтобы молодой дайнор освоился с новой силой, потом можно будет повторить. К своим игрушкам Тьма относилась трепетно, а к смертоносным игрушкам моя пленница питала особую слабость, она годами могла собирать их, наделяя то одними способностями, то другими, неизменно получая превосходный результат.

Сидхе зашел как раз в тот момент, когда я укрывала обнаженное тело эльфа покрывалом, и замер, глядя в мои заполненные Тьмой глаза. Он мрачно посмотрел на спящего Риареля, но ничего не сказал.

– Я бы не отказалась сейчас от бокала хорошего вина, - в горле действительно пересохло, и сидхе сжалился надо мной. Посреди шатра возник столик, бутылка вина, Лиор протянул мне наполненный бокал.

– За победу, - тост прозвучал так себе, но сидхе сделал глоток.

Тьма осторожно потянулась к пузырьку с ядом.

– Лиор, - я отобрала пузырек у черного щупальца и продемонстрировала его сидхе, - это яд, он парализует тебя, а это, - в моей руке возник покрытый инеем кинжал, - клинок, который может тебя убить. Ты говорил, что готов позволить мне встать за твоим троном, - он облизнул губы и медленно кивнул, - тогда пей. Яд действует всего полчаса.

Содержимое пузырька вылилось и смешалось с вином в моем кубке. Лиор грустно улыбнулся, взял бокал, но внезапно подался вперед, прижимая меня к себе и впиваясь в губы поцелуем. Я ответила ему со всем жаром, на который была способна, впервые не сдерживаясь, разрушая все выстроенные стены, забывая все страхи и сомнения, сейчас, возможно впервые в жизни, я была честна с собой. Мне нравился этот мужчина, нравился до умопомрачения, его поцелуй кружил голову, но его губы могли лгать с той же легкостью, с какой и дарили ласку. Жизнь дороже разбитого сердца, сидхе оторвался от меня и залпом осушил бокал.