Чернокнижник Его Темнейшества
Шрифт:
– Я мало что понял, уважаемый, но выглядит очень солидно! – пытаясь переварить непонятные термины, пробормотал колдун.
– А то, у нас тут только лучшее оборудование – предбанник рая, фигурально выражаясь!
– Петр, ты сказал, что я раньше срока, – решил уточнить свой статус Алексанодоррус. – Что я тут тогда делаю-то?
– Да не знаю я! Может, баг какой в трассировке потоков…
Внезапно что-то громко хлопнуло, и прямо у подножия равнины в заполненной туманом пропасти раскрылся, словно бутон, неровный портал
– Не мучай голову, нимб лопнет! Это ко мне, старый! – дьявол не торопясь подошёл к ним и присел рядом с Петром. – Винишко будешь?
Апостол испуганно отпрянул, косясь куда-то в бесконечность мглистой бездны.
– Что ты дергаешься? Никто не видит же, а если и увидят, авось не сдадут! – нечистый взглянул на притихшего лекаря. – Ты же не сдашь?
– Нет, конечно, что вы! – испуганно замотал головой Алексанодоррус.
Петр с некоторым сомнением поглядел на чернокнижника и, взяв чашу, сделал богатырский глоток. Выдохнул удовлетворенно и, огладив испачканную в красном вине седую бороду, занюхал стерильным рукавом тоги:
– Хорошо-о…
– Ещё бы! – воскликнул дьявол. – С артериальной крови младенцев жертвенных выгнано!
Апостол вдруг покраснел до пунцового, от чего резко законтрастировал с белоснежными своими одеждами и, выпучив глаза, захрипел, хватаясь за горло.
– Всё-всё! Ну, шучу же! – закинув голову, увенчанную мощными витыми рогами, разразился на удивление озорным смехом Люцифер. – Монастырское особое, с виноградников самого кардинала!
– Ну, ты и… – Петр осёкся, удержав чуть было не сорвавшийся с уст срамной эпитет.
Дьявол сделал удивлённые глаза, явно довольный своей маленькой провокацией, но не дождавшись крепкого словца в свой адрес, переключил внимание на притихшего лекаря:
– Ты зачем пергамент трогал, коновал-недоучка?
– Я… я не хотел! Честное колдунское! – взволнованно запричитал Александоррус, вытянувшись по стойке «смирно» перед темным владыкой. – Оно само как-то так вышло! И этот ещё… представитель ваш – «смотри, как нравится кровушка, давай ещё»!
– Какой ещё представитель? – удивился Наитемнейший.
– Ну, толстый такой, в сутане обтрёпанной! Я как заклинание-то прочел, так он тут как тут – «Избавление от горестей мирских заказывали? Получите и распишитесь!»
– Что ж ты за чернокнижник такой, на медные деньги ученый?! – воскликнул Люцифер и вместе с Петром они разразились громким, обидным хохотом. – Неужели не знаешь, что только я могу обеты давать, да под грамотами подпись ставить?!
– Короче, золота и коз не будет, я так понимаю? – обречённо вздохнул Александоррус, у которого словно выбили почву из-под ног.
Петр, заметно порозовевший с кардинальского вина, подавив в себе новый
– А что ещё обещал-то?!
– Бессмертие, молодость, ну и по мелочи там… формулу философского камня…
Люцифер хлопал себя по ляжкам и в приступе дикого веселья расплёскивал содержимое кубка:
– Не, ты слыхал, старый?! Ха-а! Формула философского камня! Да откуда б я её знал-то?! Ну пройдоха, ну молодец! Где он бланки договоров только уворовал, чертяка хитромудрая?!
– Как жеж мне теперь… – чуть не плача вопрошал Александоррус, переводя взгляд с дьявола на Петра и обратно.
– На меня не смотри! – сразу перевел стрелки архангел.
– Я как бы тоже не при делах! – пожал плечами Темнейший. – Мало ли мошенников на свете, а я за всех разгребай? Дудки!
– Мытарства тебя ждут, дух неприкаянный! – посочувствовал Петр. – В рай не возьмут, ты с пергаментом этим дьявольским, как в навозе чушином вывалялся. Я, конечно, замолвил бы за тебя словечко, да там сейчас нового серафима посадили, а я с ним не очень…
– Что за мытарства? – поинтересовался Александоррус.
– Ну, есть такая раса – мытари называется, – пояснил дьявол, – их белорясые к себе не берут, да и мне они даром не нужны, потому как тупые, что твоя пробка бурдючная. Так и мыкаются в тумане горемычные, покудова их ангельский патруль не выловит.
– А зачем их ловят?! – с нехорошим предчувствием поинтересовался чернокнижник, приложившись под шумок к чаше с бесплатным вином.
– Порядок таков! – весомо ответил Петр и мечтательно закатил глаза. – Помню, я стажёром ещё ходил, крыльев путных не выдали даже, так б/у с резервных складов. Бывалоча настигнем банду мытарей в тумане, по ушам нахлопаем и на Землю восвояси, кого в порося, кого в пса шелудивого, а один, помню, так вообще в баобаб переродился!
– Не хочу я в порося! – запричитал лекарь и, осмелев от крепкой выпивки, а может от безнадежности положения, в которое попал, ухватил Люцифера за тлеющую полу платья. – Может, давай задним числом как-нибудь договор переиграем?! Войди в положение, владыка!
– Даже не знаю… так-то, душа у тебя вроде справная… – задумался, почёсывая кривой рог дьявол. – А что просишь?
– Ну-у… жизнь долгую, молодость вечную, злата, серебра, коз небольшое стадо и формулу камня философского!
– А репа не треснет?!
– Что, многовато, да?
– Короче, слушай сюда, дурень бедовый! Дарую тебе жизнь и молодость в веках, золота триста кикар и гарем наложниц красоты бесстыжей да неописуемой. Это моё крайнее слово, а не согласен – пшел вон! – сказал Люцифер и отобрал у бедолаги чашу с пойлом. – Дай-ка от греха, вона, как в голову-то дало!
– Согласен-согласен! Где подписывать-то?!
– Да подписал уже! – дьявол вынул из кармана знакомый манускрипт, заляпанный кровью. – Что мною создано, ко мне и возвращается!