Чернокнижник Его Темнейшества

Муртазаев Руслан

– Гуляй, рванина, от рубля и выше! – заорал он, срывая глотку.

– Во-оу! – поддержала обезумевшая толпа аттракцион невиданной щедрости, топча охрану и опрокидывая горячительные напитки на вечерние туалеты.

Виновник же, рассекая ползающую на карачках массу, заспешил к холлу с лифтами, и, едва не сбив с ног лифтера в форменной фуражке с позолоченной тульей, выдохнул:

– Вверх, любезный!

На крышу он выскочил, когда оправившиеся охранники только-только получили данные о его местоположении с камер безопасности казино. Алекс подошел к низкой каменной балюстраде и посмотрел вниз. Ух, как высоко! Казалось, чёрное ночное небо слишком низко нависло над расцвеченным огнями городом.

Само, переливаясь диковатой цветной иллюминацией, оно напоминало циклопический живой витраж, случайно пробитый неоновой иглой футуристической башни комплекса «Стратосфера».

Подсвеченный изнутри, во внутреннем дворике плескался огромный бассейн, окружённый декоративными пальмами и белыми шезлонгами для отдыха гостей. Логичное завершение вечера требовало головокружительного трюка с непременным голливудским хеппи-эндом, и Алекс начал стягивать пиджак.

Гневный окрик краснокожего охранника, выскочившего на крышу, потонул в нарастающем гуле вертолётных винтов. Лёгкий геликоптер, украшенный логотипом компании «Эй-Би-Си Ньюс», заходил с севера, давая оператору возможность взять лучший ракурс.

Алекс сверился с часами – телевизионщики пунктуальны донельзя. Затем вознес руки к небу и начал читать нараспев:

– Qui habitat in abscondito Excelsi in umbraculo Domini commorabitur! Dicens Domino spes mea et fortitudo mea Deus meus confidam in eum!

Охранник с опаской остановился метрах в пяти от возносящего молитву дебошира и покосился на напарника.

– Эй, парень! – попытался перекричать старший рёв лопастей. – Отойди от края! Слышишь меня, сынок?! Немедленно отойди!

– Scutum et protectio veritas eius non timebis a timore nocturne a sagitta volante per diem a peste in tenebris ambulante a morsu insanientis meridie … – чуть слышно шелестели губы, а рука осторожно тянула из кармана сувенирную «Беретту».

Хромированная поверхность пистолета бликанула в мощном луче прожектора, бьющем с вертолёта телевизионщиков, и старший охранник воскликнул, хватаясь за кобуру под левой подмышкой:

– Монзомо, у него оружие!

Монзомо в точности повторил жест напарника и мгновенно вскинул полицейский «Глок»:

– Брось! Живо, брось!

– Longitudine dierum implebo illum et ostendam ei salutare meum! – закончил Алекс и с вызовом вскинул блестящую игрушку, – Amen!

Два выстрела слились в один, почти не различимый за гулом винтов. Геликоптер завис практически над крышей, поднимая сухую пыль из-под ног. Оператор в экстазе водил видоискателем. Вот он эксклюзив, вот они многотысячные рейтинги!

Глава 3

Головокружительный полёт с двумя горячими кусками свинца в груди вдруг неожиданно прервался на самом интересном месте – Алекс все же не попал в бассейн. С треском проломившись сквозь ветви могучих пальм, тело с омерзительным «чмок» шлёпнулось на мраморные плиты внутреннего дворика, словно целуя их, и изломанной, кровоточащей куклой замерло, запачкав полированный глянец белоснежного мрамора вульгарным красным. Он крепко зажмурился, чтобы не видеть калейдоскопическую пляску цветных огней. Алекс терпеть не мог эти стремительные скачки из грубого тела в тонкое и обратно. К счастью, это его последняя смерть в опостылевшей телесной оболочке.

* * *

Здесь всегда стоит какое-то непроницаемое марево. Чуть золотистый, снизу подёрнутый размытым багрянцем, призрачный туман. Не густой, но разглядеть что-либо дальше пальцев вытянутой руки проблематично.

Алексу порой казалось, что молочно-золотую дымку используют как своеобразный спецэффект, с целью поразить воображение вновь прибывших экзотичностью и загадочностью местности. На него же подобные декорации нагнетали уныние и тоску – ну сколько можно! В который раз он тут, а никакого намека на новизну – канонично, кичливо, скучно. Всё тот же умиротворяющий свет, льющийся сквозь призрачную дымку, та же завораживающая мелодия неземных арф и сводный хор ангельских голосов. Вернее, голоса-то были ангельскими, а вот сам хор состоял из странных созданий, напоминающих шустрых головастиков с крыльями. Как-то он поймал одного такого: аккуратная головка, увенчанная лавровыми веточками, розовое херувимское личико и белые крылья на затылке, напоминающие голубиные. Летающее создание тут же обложило удивлённого Алекса на дикой смеси древнеарамейского языка и ангельского сленга, а под конец больно щёлкнуло голубоватым электрическим разрядом в мочку уха. Теперь он старался не задевать этих маленьких задавак, а от их сладостных рулад у него начиналась мигрень.

Когда-нибудь вы упокоитесь, смиренно завернув ласты, и тогда непременно попадете в этот дивный, загадочный мир. Но не обольщайтесь – это ещё не рай. Скорее всего, это тамбур – прихожая. Да, вот так вот! Целый необъятный светящийся в золотом тумане мир всего лишь преддверие чего-то большего – невообразимого и таинственного. Здесь нет ни людей, ни животных, даже высшие ангелы не залетают сюда просто так, лишь в рабочем порядке – в командировку. Судя по тому, как тут разбрасываются вполне себе годными мирами, можно подумать, что у этих ребят вся вселенная в кармане, а то и две. Да что там вселенные, у этих крылатых есть самый настоящий рай! Только вот попасть туда совсем не просто, вот Алекса ни разу туда не пустили. Даже посмотреть не дали через замочную скважину. Нельзя – говорят, при всём уважении к регалиям и титулам. Порядок есть порядок – кто с нечистым ручкается, тому в райские кущи ход закрыт. Вот дался им это договор?!

Да, в своё время Александоррус был чернокнижником, лекарем, алхимиком и чёрте в ступе кем! Ну и дураком был тщеславным… Золота хотелось? Да пропади оно пропадом! Зачем оно ему в таких количествах? Бессмертие и богатство? Это только первые пятьсот-восемьсот лет его распирало от своей уникальности и величия, а потом… Скука, дикая тоска и черная депрессия существа, которое всё уже повидало, и пресыщенная бесцельность существования. А впереди века… сытые, богатые, пустые и бессмысленные в мире-ступеньке, на глухой пересадочной станции бескрайней вселенной. В последние двести лет Алекс напоминал сам себе отставшего от поезда немощного старика, больного проказой – вроде и смотрят с жалостью, а из чистых, ухоженных вагонов брезгливо гонят растрёпанной метелкой. Впрочем, мы отвлеклись…

Если идти на свет, а вы обязательно пойдете на этот гипнотический свет, который манит и обещает всё сразу: тайны мироздания и умиротворение мятущейся души, варенье из майских жуков и стойкую потенцию юного самца марала, то непременно выйдете на плоскогорье, называемое здесь почему-то Вратами. На самом деле здесь нет золотых райских врат, да что там – никаких нет, даже захудалую калитку не потрудились поставить. Хотя это скорей фигура речи такая – Райские Врата. Алекс много раз видел, как души телепортировались, превращаясь в мгновенье ока в ослепительную вспышку, выстреливающую подобно молнии в клубящуюся бесконечность, что простиралась за внезапно обрывающимся в пропасть плато. Не у всех, конечно, так удачно получалось, порой разверзалась пропасть, откуда тянуло серой и перегаром, и несчастные нечестивцы с жалобными воплями валились туда пачками.