Черноногие и бизоны. Воспоминания о жизни среди индейцев
Шрифт:
– Ты, зачем ты так говоришь? Я, я не имею с ним никаких дел. Я его не видела, – сердито ответила Сьюзи.
Том сказал:
– Ха! Женщина, тебе нет смысла мне врать. Я слишком хорошо тебя знаю. Однажды я застану тебя с ним, и тогда… ! Ну же, поторопись с едой. Я очень голодный.
Том поел, покурил. Сьюзи вымыла посуду. Они легли спать. Молодой Бизон лежал под ними неподвижно, едва дыша, час за часом; он постоянно беспокоился, гадая, чем все это закончится. У него не было оружия. Сьюзи говорила ему, что Том всегда ложился спать с шестизарядным револьвером под подушкой. Так что, вероятно, Том обнаружит его и убьет.
Что ж, Том вставал поздно; было уже больше восьми часов, когда он встал, оделся и отправился искать своих лошадей,
В своей постели он не спал, и не появился к завтраку; мы беспокоились о нем, когда он пришел, сонный и смущенно улыбающийся.
– Где ты был? – спросил Кипп.
Детально, со всеми подробностями, он рассказал нам о своих ночных приключениях, и как же мы смеялись.
Ну что же, пришла весна, появились пароходы, снующие вверх по течению, появились мехоторговцы, и снова Джон Гоуи из Бостона предложил самую высокую цену за наши шкуры – 2130 хорошо выделанных шкур бизона по 7,35 доллара за штуку. Чарли Конрад купил у нас тонны вяленого мяса и пеммикана, а также несколько тысяч шкур лосей, оленей и антилоп за… забыл уже, сколько он заплатил. Прошло несколько недель после того, как покупатели уехали, и, оставив Долговязого Джона Форги присматривать за постом, мы все отправились в форт Бентон: Кипп и я на «Елене», остальные с запряжённым быками караваном и упряжкой из четырех лошадей – по длинной тропе. Никто из нас не испытывал радости. Мы хорошо понимали, что времена бизонов закончились.
Опубликовано в «Грейт Фоллз Трибьюн» 10 декабря 1935 года
Глава третья
Бизонов больше нет
Неуязвимый Телячья Рубашка (1882-83)
В июле 1882 года мы покинули наш торговый пост в Кэрролле на реке Миссури и вернулись в наш родной пост, форт Конрад, там, где торговая дорога из форта Бентон в форт МакЛеод пересекала реку Мариас. Стада бизонов были практически истреблены, и мы были глубоко опечалены их исчезновением. Навсегда закончилась захватывающая и прибыльная торговля с индейцами их шкурами и другими мехами.
В то время в Форте Конрад находились Джозеф Кипп, его владелец; его жена; Уильям и Мэгги Фитцпатрик; Красноглазый, Ходящий С Погремушками; Хайрам Д. Апхэм с женой и дочерью Розой; мама Киппа, Земная Женщина и ее старая подруга и товарка, Женщина-Ворона; Эли Гуардипи и его жена, Женщина-Флаг, приемная дочь Женщины-Вороны; моя жена, Женщина Красивый Щит, и все жены мужчин были пиеганками или черноногими. Однако в Канаде существовало племя с таким же названием, которое, хотя и говорило на том же языке и часто вступало в смешанные браки с пикуни, не входило в конфедерацию черноногих.
Поскольку охотиться на бизонов больше было нельзя, пикуни теперь разбили лагерь вокруг своего агентства на Бэджер-Крик, в пятидесяти милях к западу от нас, и жили охотой на оленей, лосей и антилоп в окрестностях. Несколько их вигвамов, близкие друзья и родственники, пришли, чтобы разбить лагерь неподалеку от нас и поохотиться. Они сообщили, что дичи становится все меньше, и поинтересовались, что будут делать люди, когда она будет истреблена.
Все припасы для форта Маклауд доставлялись из форта Бентон на фургонах, запряженных быками, мулами и четверками лошадей. Летом на дороге было большое движение, поэтому наш магазин, бар, столовая и спальные помещения имели всё необходимое. У нас было почтовое отделение, почта курсировала между фортом Бентон и фортом Маклауд каждые две недели. В Альберте было очень сухо. Каждый раз, когда почта отправлялась на север, по особой договоренности, я клал в почтовый мешок два галлона виски в бочонках- один для полковника Маклеода, другой для капитана Виндзора. Патрули Северо-западной конной полиции не могли прикасаться к этим мешкам. Почтмейстер форта тайком передавал бочонки офицерам. Они оба часто ездили в форт Бентон, и всегда остановились у нас на ночь. Это были люди широких взглядов и культуры.
Тогда Кипп рассказал историю, которую я слышал много раз.
– Ну, вот как это было, – начал он. – Мы с моим партнером Чарли Томасом решили построить пост на реке живота и торговать с племенем Кровь, продавая им спиртное, в основном за бизоньи шкуры и разные меха. Но в форте Бентон, Соединенные Штаты, маршал Чарльз Хард внимательно следил за нами, чтобы мы не рискнули погрузить ничего жидкого и отправиться на север. Итак, однажды утром на рассвете я вышел из города, и когда подошел дилижанс, сел в него и поехал в Хелену. Туда я привез сто галлонов крепчайшего спиртного, двадцать жестяных канистр от Клейнштадта, который ночью доставил его для меня в ближайшее место на Миссури. Там, использовав много верёвок и много плавника, сухих бревен нужного размера, я соорудил плот, уложил на него канистры со спиртны, оттолкнулся от берега и поплыл по течению, время от времени отталкиваясь шестом, чтобы удержать плот подальше от берегов и песчаных отмелей. Два дня спустя я высадился в устье Солнечной реки, где меня ждал Чарли Томас с упряжкой из четырех лошадей и фургоном. Две другие наши упряжки из четырех лошадей и фургоны, груженные продуктами и различными товарами для торговли, управляемые Политтом Пепионом и Джо Говардом, уже находились на пути из форта Бентон к реке Живота.
Мы загрузили фургон спиртным и двинулись на север по индейской тропе, которая шла параллельно подножию гор. Три дня спустя мы достигли хребта Молочной Реки, водораздела между рекой Миссури и водами, текущими к Гудзонову заливу, и, оглянувшись, я увидел, как нас быстро обгоняет всадник. Я узнал его: это был маршал Соединенных Штатов Америки Хард. Как он узнал о нашем плане обойти его, мы так и не узнали. Мы продолжали спускаться по склону к реке Святой Марии. Он поравнялся с нами, жестом велел остановиться и сказал:
– Ну что ж, ребята, у вас тут неплохая партия спиртного. Я вас арестовываю. Разворачивайтесь и направляйтесь в форт Бентон.
– Вы не можете нас арестовать. Мы в Канаде, – ответил я.
– Никакой Канады. Это территория Монтана. Развернитесь и езжайте обратно! – крикнул он.
Между мной и Томасом, прислоненные к сиденью фургона, лежали наши винчестеры. Мы схватили их, и я сказал Харду:
– Вот этот хребет Молочной Реки у нас за спиной и есть граница. Все так говорят. В любом случае, мы считаем, что это так. Хард, и мы, естественно, не станем тебе подчиняться.
Он не вытащил свой шестизарядный револьвер; он прекрасно знал, что у нас есть кое-что получше. Он все смотрел и смотрел на нас, пока, наконец, не сказал:
– Когда вы вернетесь в форт Бентон, а это обязательно случится, я вас арестую и отправлю за решетку на долгий срок!
С этими словами он повернулся и уехал. Мы отправились дальше, к реке Живота, построили свой пост и не без оснований назвали его форт Противостояние. В 1873 году, когда была проведена граница, мы обнаружили, что там, где нас настиг Хард, мы были в нескольких милях к югу от неё. Весной, когда мы вернулись в форт Бентон, Хард не пытался нас арестовать. Судья Сандерс в Хелене сказал ему, что у него нет доказательств того, что мы были в Монтане, там, где он нас нагнал.
– У вас была хорошая торговля в вашем форте Противостояние? – спросил капитан Виндзор.
– Довольно приличная, учитывая, что в округе были и другие торговцы – в Хили и Гамильтоне, в форте Хуп-Ап, не считая бродячих торговцев. Мы купили тысячу семьсот бизоньих шкур и кое-какие мелочи у Крови и северных пиеганов.
– А потом вы построили форт Кипп в горах у реки Старика? Я слышал, что вы убили там великого вождя Крови по имени Телячья Рубашка. Расскажите нам об этом, – попросил полковник Маклауд.