Черноногие и бизоны. Воспоминания о жизни среди индейцев
Шрифт:
В те дни странствующие торговцы обычно имели дело с компаниями И. Г. Бейкера или Т.С. Пауэоа и братьев, в зависимости от личных предпочтений. Кипп не был исключением, поэтому на складе компании Бейкера в форте Бентон мы загрузили свои фургоны товарами для торговли и всем необходимым для себя – для хижины и кухни. Потом, вместе с Политти Пепийоном и его фургоном, запряженным четырьмя лошадьми, мы пересекли реку и продолжили путь по ручью Шонкин, миновали овцеводческое ранчо Пэриса Гибсона, который позднее стал основателем города Грейт-Фоллз. Это был хороший человек, настоящий мужчина. На ручье Стрелы мы с радостью увидели несколько стад бизонов, и по этому поводу Женщина-Ворона на своем родном языке арикара прочла благодарственную молитву.
В
– Милая подруга, здесь твои неприятности закончились. Ты не уйдешь отсюда вместе с Кровью. Я заберу тебя у него, ты останешься со мной.
После этого Земная Женщина отправилась к Пятнистому Вапити, чтобы поговорить о ней. Он улыбнулся и сказал, что Ворона – очень хорошая работница и очень ему нужна, и он её добровольно не отпустит. Земная Женщина предложила за неё новое многозарядной ружье (винтовку Генри). Нет, сказал тот, она стоит много ружей и много лошадей. На это Земная Женщина ответила:
– Или ты берешь ружье и отпускаешь её, или я скажу белым солдатам, что ты украл её, и тебя на много зим посадят в тюрьму.
– Нет, нет. Не ходи к ним. Давай ружье, и она твоя, – быстро ответил тот.
Стада бизонов и многочисленные группы антилоп разбегались при нашем приближении, пока мы двигались к слиянию реки Джудит и Полынного ручья, мы видели и множество оленей и вапити, когда, переправившись через реку, поставили лагерь в лесу чуть выше устья ручья. Пока другие всем этим занимались, я, сделав удочку из ивового прута, насадив как приманку кузнечика, направился к реке и скоро вытащил из глубокого омута прекрасную форель в фунт весом – местные форели были не такие, как в Адирондакских горах в штате Нью-Йорк, где я бывал в отпуске. Я очень пожалел, что не привез на запад свои легкие удочки и набор искусственных приманок, потому что рыбалка никогда не была моим хобби. Я почистил и пожарил две сковородки форели, и, к моему удивлению, только Кипп присоединился ко мне за трапезой. Как я потом узнал, связано это было с тем, что, по поверьям черноногих, рыба принадлежит ужасным Сайу Тапи (Подводным Людям), чудовищам в облике человека, которые живут в реках и озерах и при каждой возможности ловят неосторожных пловцов и утаскивают их в свои подводные жилища, где убивают.
На следующее утро мы начали рубить деревья для нашего нового поста в большой роще хлопковых деревьев у слияния реки и ручья. Работу мы закончили к началу октября. Одно из строений, размером шестнадцать на сорок футов, состояло из торгового зала и склада; другое, состоявшее из трех комнат, стало кухней, которую сразу заняли Женщина-Ворона и ее дочь, в другой комнате поселились Пирсон и его жена, в третьей – мы с Киппом. Наши погонщики спали в помещении склада. Пост был весьма скромным, но нам этого было достаточно.
Пикуни и несколько вигвамов Крови появились вскоре после того, как пост был готов, и пришел также и тот, кто стал моим добрым другом на долгие времена – Эли Гуардипи, которого пикуни называли Несет Ружье Впереди. Он принадлежал к семейству, оставившему после себя множество
Бизоний мех до ноября был не очень хорош, поэтому до декабря ни одной шкуры не прошло через нашу стойку. Но с прибытием пикуни мы стали покупать их по сотне и даже больше в день, помимо множества шкур оленей, вапити и антилоп – столь многочисленны были они на соседних равнинах. За каждую шкуру мы давали товаров на доллар. У нас не было ни весов, ни оберточной бумаги, ни пакетов; наши покупатели сами все забирали. Стандартной меркой у нас была кружка объемом в пинту, а не фунт. Сахар стоил двадцать пять центов за кружку, чай и кофе – пятьдесят центов, мука – три чашки за пятьдесят центов, и так далее. Табак стоил два доллара за фунт; патроны – два доллара за коробку. Все, что мы продавали – сукно, ткани разных цветов и видов, топоры, ножи, сковородки, кастрюли, иголки и нитки – приносило нам двойную прибыль. Были ли наши цены слишком высокими? Нисколько. Пикуни были богаты. Мясо было основой их жизни, и у них его было в достатке. Все, что мы им продавали за их шкуры и меха, не было для них предметами первой необходимости, за исключением патронов, ножей и топоров.
Четыреста вигвамов лагеря пикуни были новыми, белыми; вигвамы, где жили жрецы Солнца, шаманы, были разрисованы разноцветными красками – это были символы небесных богов, Солнца, Луны, звезд, птиц и животных из их снов, или видений. В верхней части каждого вигвама была черной и красной краской нарисована фигура, похожая на мальтийский крест. Это был символ бабочки – считалось, что она приносит хорошие сны.
Пока было много бизонов, на которых можно было охотиться, не было на земле людей более счастливых, более довольных жизнью, чем черноногие. Мясо было для них нитапи ваксин, настоящей едой, все остальное они называли кистапи ваксин, бесполезной едой. Все нужное им мясо и шкуры мужчины добывали охотой. Для них это было не работой, а скорее развлечением. Вся домашняя работы была уделом женщин, но и у них оставалось достаточно времени на развлечения, и их работа была далеко не такой тяжелой, как труд жен белых фермеров.
На рассвете женщины разводили огонь в вигвамах, а мужчины, накинув шкуры или одеяла, вели своих сыновей, которым было больше трех лет, на реку, чтобы искупаться. Летом и зимой, независимо от погоды, это было их ежедневной традицией. Если нельзя было найти открытый водоем, они сбрасывали свои накидки и катались в снегу, а потом торопились домой, чтобы одеться. Эта процедура, говорят они, делает их привычными к холоду, дает им возможность охотиться зимой и разделывать добычу даже в самый сильный мороз, и при этом у них даже пальцы на руках не замерзают. Летом женщины тоже ежедневно купаются, зимой они проводят процедуры потения в маленьких хижинах, построенных именно для этого.
Днем, если не считать криков играющих детей, лагерь затихал, но перед закатом снова оживал. Мужчины начинали криками звать своих друзей прийти к ним, чтобы покурить и попировать. Члены разных групп военного общества Всех Друзей собирались, чтобы петь и танцевать. Одновременно в сотне вигвамов собирались разные компании – стариков, молодежи, старух, девушек, вождей, главных воинов, жрецов Солнца, Каждый вечер я оказывался в одном из вигвамов, сидя в круге вокруг костра, чтобы послушать разговоры, и так я услышал множество рассказав – о войнах, об охоте, о деяниях богов. Большим успехом пользовались те, кто мог рассказывать веселые истории – их так часто приглашали в разные компании, что в своих вигвамах они почти не бывали. И это всегда был просто юмор – никаких непристойностей в вигвамах черноногих не допускалось.