Черные минуты

Соларес Мартин

Тогда Ранхель долго его уламывал, почти неделю. И однажды после концерта Риго и его первая группа «Лас Ябас дел Вилле» пошли в бар, чтобы обмыть удачное выступление. Риго, его поклонники и менеджер сидели и выпивали, а Ранхель и Есения, которая играла у них на клавишных, были сами по себе. Ранхель пощипывал струны гитары. И вдруг Риго, уже пьяный, поднимает голову и пристально смотрит куда-то вверх, будто под потолком что-то дымится, встает и, покачиваясь, подходит к Винсенте. «А что ты играешь, чувак? Это твоя песня?» — спрашивает он. «Да это песня про русалку, идиот, о которой я тебе талдычу вторую неделю. Осталось досочинить пару строчек». — «А хорошо звучит,

Винсенте. Кто-нибудь, дайте нотной бумаги».

Они работали целую ночь. Ранхель играл, в Риго кивал в знак одобрения или мотал головой, если его что-то не устраивало, помня, что главный в этом деле он. Под конец они сделали все, кроме последней строчки, которая никак не хотела ложиться на музыку. «Черт подери, Винсенте, мы должны ее добить», — сказал Риго.

И тут Ранхель предложил вернуться к первоначальному варианту. «У них не может быть обычных детей, Риго. Если хотят размножаться, то пусть у них будут русалки. Только не шесть, а одна!». — «Вот это место ты имеешь в виду? Вместо — и шесть ангелочков — тра-ла-ла, тра-ла-ла, петь: и русалка, тра-ла-ла? Супер, Винсенте! Давай посмотрим дальше. Плод нашей любви? Да это за бред? Что за детский сад? Оставить, говоришь? Ну ладно… Дальше… через год после свадьбы… русалка с ангельским личиком и рыбьим хвостом? Отлично! Ты гений, Винсенте! Мы сочинили настоящий хит!»

Эйфория продолжалась три дня. А затем, когда они вернулись из Монтеморелос, Ранхель застукал их в постели — Риго и Есению. Сорванная в спешке одежда валялась по всей комнате. «Сволочь ты, я думал ты мне друг. Ах ты шлюха, вот чего стоит твоя любовь. Идите все на хрен, знать вас больше не хочу. Я ухожу из группы. И не смейте больше исполнять мою песню».

Вот о чем напомнили ему глаза этой девушки. Ранхель, единственный человек на свете, который ненавидит величайший хит Риго Товара, пристально взглянул на нее и ответил:

— Нет, это не я.

Она закрыла лицо ладонями, потом оттянула вниз щеки, как будто наклеивала себе усы для маскарада, встала и пошла прочь. Пораженный Сиго, наблюдавший за ней, спросил:

— Зачем вы так, босс? Она на вас запала…

— Потому что дорого.

Сиго пощупал конверт в кармане, словно боялся, что Ранхель потребует свои деньги обратно.

— Она бы ничего с вас не взяла… Впрочем, это не важно. Когда мы поймаем Шакала, они все будут ваши.

Ранхель со злостью оттолкнул чашку, проклятый никчемный бакарди, и в ушах который раз за вечер отдались слова Сиго: «Мне этаких денег и за четыре года не заработать, босс. Четыре года. Представьте, сколько всего вы могли бы купить». Например, дом. Черт подери, он мог бы даже бросить работу! Он выпил еще рому и еще, а когда Сиго спросил, что случилось, он промямлил:

— Шеф поддерживает Траволту, а не меня.

— Ну и идиот же он! Все знают, что вы лучший детектив в полиции, хочет он того или нет. Почему бы нам не работать вместе, сеньор? Одна голова хорошо, а две лучше.

Ранхель посмотрел на него, не говоря ни да ни нет, и подумал: «Проклятье, куда я опять влип? Я и пришел-то сюда, чтобы расслабиться». Круз Тревино спал на столе, прочие клевали носом. Ранхель махнул девице с косичками:

— Эй, хочешь выпить?

Он купил огромный «Куба либре», который долго не кончался, хотя они пили его вдвоем. Черт, до чего с ней хорошо.

Он пил и смотрел на нее, и чем дальше, тем все более чувственной и неотразимой она ему казалась, пока все не исчезло в тумане. Следующее, что он увидел, была огромная поляна где-то за городом. Вдали маячили горы. Наверное, Сьерра-де-Нагваль. А сверху в небе висел НЛО —

как в старом черно-белом фильме — космический корабль из двух сложенных вместе суповых тарелок. Потом он очутился на самой вершине, в окружении тех самых журналистов и телекамер, которые видел утром. Комментатор вел репортаж: «Мы являемся свидетелями первого контакта человека и марсиан. Сеньор Винсенте Ранхель, полицейский из Паракуана, был выбран для этой почетной миссии как выдающийся землянин». Грянули аплодисменты, глубоко тронувшие Ранхеля.

Он с волнением наблюдал, как приземляется марсианский корабль. Судя по размерам, там летел кто-то очень важный. Корабль приземлился, двери открылись, и вышел марсианский король. Его сопровождали десять министров и целый легион марсианских секретарш — в серебряных мини-юбках, париках и с длинными накладными ресницами. Именно так их изображали создатели мексиканских фантастических фильмов. Одна длинноногая симпатичная блондинка надела на шею Ранхелю медаль. Он расчувствовался до слез. «Большое спасибо, — всхлипывал Ранхель, — но я не достоин, честное слово. Есть много более достойных людей». — «Тем не менее марсианский король выбрал именно вас. Он исполнит любое ваше желание. Что вы хотите?»

Вдруг он понял, что марсианский король — это Чабуэло, ведущий популярного телешоу. Чего же он хочет? Дом, поездку на Гавайи, дорогой автомобиль? Нет, он хочет узнать, кто убийца! Но не успел Ранхель открыть рот, как марсианин заявил: «Ваше время истекло, вы не сказали нам, каково ваше желание. Давайте посмотрим на призы, которые не выбрал наш участник». Он отодвинул первую ширму. Ах! — разом вздохнули зрители. Шикарный особняк, огромная машина и три горничные — блондинка, рыжая и брюнетка — к вашим услугам.

После аплодисментов ведущий шоу продолжал: «Теперь настало время увидеть второй приз. Что же скрывается за второй ширмой? Ага! Гитара Джимми Хендрикса, самого Джимми Хендрикса! И… секрет бессмертия! Подумать только — сеньор Винсенте Ранхель Гонсалес только что отказался от вечной жизни! Но не стоит огорчаться, всегда есть шанс покаяться и заслужить ее. Ну а что же прячется за последней — третьей ширмой? Ассистент, покажите нам! Что же это такое? Обезьяна? Да, третий приз — обезьяна!» На стуле за третьей ширмой сидел страшный павиан, казавшийся особенно безобразным в ярком свете ламп. Боже, какой урод! Шерсть пепельного цвета и морда с отвратительным, почти человеческим выражением. Кого-то же он напоминает?

Ранхель смотрел на павиана во все глаза, и тот, наконец, возмутился: «Чего тебе от меня надо? Что уставился?» — «Извините, я и сам не понимаю, что происходит, — отвечал испуганный Ранхель, — это какое-то шоу». — «Шоу? — огорченно переспросил павиан. — Ты спятил, племянник?» — «Дядя Мигель, это вы? Что вы здесь делаете?» — «Что делаю? Работаю. Я и тут детектив, работаю под прикрытием. Я расследую сны. А ты чем занимаешься?» — «У меня на руках два убийства, я должен найти убийцу маленьких девочек». — «Кто-то убивает маленьких девочек? Это невероятно! А улики у тебя есть?» — «Есть кое-какие, но мало. Признаться, я запутался, не знаю, что делать. Слушайте, дядя Мигель, помогите мне, пожалуйста». — «Ну уж нет, племянник. Я, по-твоему, должен бросить свою работу, чтобы заниматься твоими делами? Кроме того, я не работаю бесплатно». — «Но раньше вы мне всегда помогали!» — «Да, но теперь ты взрослый, и я не стану больше тебе помогать». — «Какой вы меркантильный, дядя, думаете только о деньгах. Разве вам самому не интересно помочь мне в этом деле?» — «Интересно. Только умолкни, смотри и слушай, что я тебе говорю».