Черные ножи 3
Шрифт:
Приступ никак не заканчивался, у здоровяка выступили слезы из глаз, он потянулся к шнурку вызова сестры, но силы оставили его, и он лишь прохрипел, глядя на меня:
— Help! Help me…
Английский язык! Американец или англичанин? Куда же Флеминг привез меня, и где, собственно, он сам?
Я осторожно, стараясь не побеспокоить собственные раны, поднял руку и дернул за шнурок. Где-то неподалеку раздался звон колокольчика. Буквально через полминуты дверь палаты распахнулась и внутрь зашла медсестра.
Н-да, если бы
Высокая, но при этом костлявая, с длинным лошадиным лицом и куцым клубком волос, туго стянутым на затылке, она словно олицетворяла собой все стереотипы, приписываемые британским женщинам.
— Сэр, — смотрела она почему-то исключительно на меня, судя по акценту — точно англичанка, — вы меня звали?
— Этому товари… хм… мистеру совсем плохо. Он кашляет, не переставая! — мой английский был хуже, чем немецкий, но сестра меня поняла.
Казалось, она только сейчас обратила внимание на моего соседа, который все это время не переставал кашлять. Точнее, к этому времени кашель перешел в некий хрип, раздирающий легкие. Ему явно не хватало воздуха, он задыхался, но не мог остановиться ни на секунду. Недовольно качнув головой, она повернулась к бедолаге, смерив его долгим взглядом.
— Я принесу сироп от кашля! — вынесла она вердикт и, резко повернувшись, словно фельдфебель на плацу, попыталась было выйти из палаты.
— Сироп? — удивленно бросил я ей в спину. — Да он харкает кровью! Зовите врача! Немедленно!
Признаться, я не был уверен, подействует ли мой командный тон на эту, казалось бы, непробиваемую особу. Но сработало. Она повернулась в полоборота и четко ответила:
— Слушаюсь, сэр! Я позову врача, сэр! — после чего, наконец, испарилась из комнаты.
Удивительно, но с ее уходом, моему соседу стало чуть лучше. Он успокоился и с благодарностью уставился на меня. Говорить он пока не мог, но я сделал ему знак молчать и отдыхать.
Сам же, собравшись с силами, встал с постели, удачно попав ногами в тапочки, стоявшие у кровати. Удобно! Кто-то позаботился о моем комфорте.
На мне была надета пижама темно-синего цвета в продольную полоску, и вкупе с тапочками я приобрел вид типичного больного из провинциального пансионата. Вот только я прикинул, материал, из которого была сделана моя пижама, стоил дорого — чистый шелк, а тапочки из натурального овечьего меха. Как по мне, неудобно.
Хм, если уж обо мне столь хорошо позаботились, почему не положили в одноместную палату, а поместили рядом с этим несчастным? Что если он все же заразит меня воздушно-капельным путем? И нет ли здесь злого умысла?..
Нет, бред! Захоти Флеминг моей смерти, он не стал бы вытаскивать из меня пулю. Значит, простое совпадение. А то, что нас в палате двое, говорит лишь
Когда-то давно, запоем просмотрев все старые ленты про агента 007, я заинтересовался и биографией автора. Родился Ян Ланкастер Флеминг в 1908 году в семье политика и светской львицы, значит, сейчас ему тридцать четыре — тридцать пять лет. И к этому моменту уже занимал чин лейтенанта-коммандера, сформировав и возглавив особое подразделение коммандос, штурмовую группу. И, насколько я помнил, до самого конца войны он оставался бессменным руководителем отряда.
Разумеется, все это знал я — человек из будущего, да и то случайно, хотя сведения не были закрытыми. Но мало кто из читателей интересуется биографией авторов, их больше интересуют истории, которые они сумели рассказать… хотя у некоторых писателей личная жизнь бывает весьма интересна и насыщенна. Мистер Флеминг был как раз из их числа.
Вот только, воскресив в памяти эти мимоходом прочитанные сведения, у меня уже второй раз возник логичный вопрос: что делал офицер британской военно-морской разведки в лесах под Брянском? К сожалению, делиться со мной информацией никто не спешил.
Доктор пришел через десять минут. Был он высокий и сухощавый, носил круглые очки. Лошадиная медсестра чуть не приседала перед ним в книксене, но он не обращал на нее ни малейшего внимания.
— Ну-с, что тут у нас? — поинтересовался он тоном, каким говорят все врачи на свете.
— Кашель!– подсказала сестра.
— С кровью, — добавил я.
Мой сосед, словно в подтверждение, зашелся очередным приступом. Доктор послушал, посмотрел на платок, которым тот утирал рот, а потом повернулся к сестре милосердия и заорал на нее во весь голос:
— Вы что? Работать разучились? Не видите, что пациент в критическом состоянии? А вы еще допустили заселение двух человек в палату! Немедленно увезти мистера Брикса в изолированный бокс! А у мистера… — тут он глянул на меня, но я пожал плечами, — второго пациента взять все анализы наострые респираторные вирусные инфекции!
— Доктор! — вступил я в беседу. — Я здоров! Не надо анализов!
В проеме двери замаячил знакомый силуэт Флеминга. Наконец-то!
— Как знаете, — недовольно согласился врач, — но потом не жалуйтесь!
Медсестра пулей подлетела к постели моего соседа, отжала нижние тормоза кровати и покатила ее прочь. Доктор вышел первым, хотя я думал, что он осмотрит меня. Но, видно, не велика персона…
Едва все удалились, англичанин вошел в палату и прикрыл за собой дверь.
— Вы живы! — констатировал он, оглядев меня, как птица осматривает своих птенцов.
— Вашими молитвами, — я с благодарностью пожал ему руку. Все же, не случись его помощи, и я бы умер, несмотря на все необычные свойства моего организма. Пулю из груди я бы самостоятельно не вытащил.