Черные ножи 3
Шрифт:
— Интервалом четыре секунды! Торпедами пли!
В последнюю секунду на линкоре все же что-то сообразили. Несущиеся торпеды они, конечно, видеть не могли, но, кажется, засекли нас. Я вновь приник к перископу: по палубе забегали матросы, махал руками офицер, спешно разворачивалась артиллерийская установка.
И тут «Тирпиц» содрогнулся от попадания. И еще раз!
— Фиксирую два взрыва! — со своего места радостно вскрикнул обычно невозмутимый Турок.
Поначалу казалось, с линкором ничего не произошло. Он все так же неприступной скалой возвышался в море, несокрушимый и могучий, наглядная демонстрация немецкого военного гения.
И тут меня ослепило резкой вспышкой. Я отшатнулся от перископа, и к нему тут же прильнул
— Что там? — нетерпеливо вскрикнул О’Хара, забыв обо всяческой субординации.
Но и Яну было не до того, чтобы обращать внимание на подобные мелочи.
— Горит! Он горит! На борту пожар! — заорал он в ответ. — Кажется, взорвался пороховой погреб!
Дальнейшие полчаса мы наблюдали величественную картину, достойную пера Айвазовского.
Линкор «Тирпиц» с водоизмещение тридцать пять тысяч тонн, длиной более двухсот пятидесяти, а шириной — тридцать шесть метров, с экипажем под три тысячи человек медленно начал заваливаться на правый борт, затем перевернулся и пошел ко дну. До самого последнего момента корабль был освещен, поэтому все происходящее было перед нами, как на ладони.
— Невероятно! Этого просто не может быть! — Флеминг, убедившись в полном успехе, уставился на меня. — С двух торпед потопить бронированный линейный корабль! Пределы вашей удачи безграничны, мистер Иванов!
Я не знал, смеяться мне или плакать. Даже для меня все произошедшее было… чересчур. Но жизнь иногда преподносит такие сюрпризы, что нарочно не придумаешь. А в случайность совпадений я давно уже не верил.
Часть экипажа успела спустить спасательные шлюпки, другие оказались в холодной воде, пытаясь найти, за что уцепиться, чтобы не отправиться вслед за линкором, но людей на поверхности было, хоть и много, но явно не три тысячи. Получается, остальные погибли вместе с кораблем. Одним махом мы уничтожили большую часть экипажа «Тирпица» и, при желании, могли добить остальных. Достаточно было поднять пулемет на верхнюю палубу, подойти чуть ближе и открыть огонь на поражение.
Кажется, О’Харе пришла в голову та же мысль.
— Устроим им ад? — с хищной улыбкой повернулся он к коммандеру. — Добьем гадов?
Флеминг заколебался. Я видел, что в целом идея пришлась ему по вкусу.
Я усмехнулся. Лодкой все еще командовал я. Кажется, британцы в горячке боя начали об этом забывать. И я уж точно не стал бы расстреливать немецких моряков. У них и так минимальные шансы уцелеть. Линкор шел без конвоя, и за остаток ночи большая часть спасшихся при взрыве утонет. Спасутся лишь немногие, и то, если мимо пройдет дружественный корабль. Конечно, они успели подать сигнал бедствия, но были ли поблизости другие немецкие суда, мы не знали.
— Спроси у мистера Иванова, Кормак. Он тут капитан… — правильно понял мою ухмылку коммандер.
Ирландец живо повернулся ко мне, но я отрицательно покачал головой.
— Я воюю с солдатами, а не стреляю по безоружным. Это не мои методы, мистер О’Хара.
— Зря, — искренне расстроился тот, — они бы нас не пожалели.
— Этим мы от них и отличаемся, не так ли?..
В этот момент Турок прыгнул прямо на меня. Он все точно рассчитал: я отвлекся, обдумывая дальнейшие планы, и не смотрел на него, чуть опустив ствол автомата, О’Хара все еще ворчал, недовольный решением коммандера, сам же Флеминг не отрывался от перископа, разглядывая исход скоротечного боя, больше смахивающего на бойню.
Вот только Турок не учел один фактор — все это время я ждал нападения и именно от него. Слишком уж смирно он вел себя все это время, старательно показывая, что смирился с подчиненным положением.
Все же я замечательно поработал с телом Димки — скорость реакции оказалась на высоте. Действуя исключительно на рефлексах, я чуть отклонился в сторону, пропуская тело Турка мимо себя. Все, что ему требовалось — это сбить меня с ног, а дальше — численное преимущество сыграло бы свою роль.
Но Турок чуть просчитался, ему не хватило буквально нескольких сантиметров, а я легким движением придал его телу дополнительное ускорение, и остановится он уже не сумел.
С неприятным хрустом Турок всем телом врезался в переборку, и на мгновение замер недвижимо, а потом кулем рухнул на пол, пару раз конвульсивно дернулся и затих.
О’Хара подскочил к нему, игнорируя мой автомат, и перевернул тело морпеха лицом к себе.
Все было ясно с первого взгляда.
— Мертв! — ирландец повернулся к Флемингу. — Пробит висок. Ударился о вентиль.
Коммандер тяжело вздохнул:
— Я предупреждал тебя, Кормак, и его предупреждал — не лезьте к русскому. Он заговоренный!
— Надеюсь, больше сюрпризов с вашей стороны не будет? — мрачно спросил я. Убивать Турка я не хотел, так вышло. Но угрызениями совести терзаться не стану — он сам виноват.
— Не будет, — коммандер больше не смотрел в мою сторону, — послезавтра прибудем в Финский залив. Попробуем пройти до Кронштадта низом, по самому дну. Один шанс из тысячи, что нас не потопят, или что мы не нарвемся на мину. Но вы умеете играть в рулетку с судьбой, мистер Иванов. Только помните — казино в итоге всегда выигрывает!..
Глава 11
Субмарина осторожно пробиралась вдоль берегов Балтийского моря. Мы миновали город Росток и обогнули остров Рюген с его буковыми лесами и необычными для побережья меловыми скалами, который многие исследователи считали прообразом Пушкинского острова Буяна, описанного им в «Сказке о царе Салтане». Впрочем, у этой теории имеется столько же противников, сколько и сторонников. Мне даже показалось, что я увидел в перископ «Королевский трон» — знаменитую скалу Рюгена, высотой сто восемнадцать метров. Где-то здесь, у мыса Аркона, находились поселение и святилище древних славян — руян. Поклонялись руяне богу войны Святовиту, которого некоторые источники называли Свентовитом. «Город Аркона лежит на вершине высокой горы. С севера, востока и юга ограждён природной защитой… с западной стороны защищает его высокая насыпь в пятьдесят локтей. Посреди города лежит открытая площадь, на которой возвышается деревянный храм…» К сожалению, в более поздние века датчане потеснили руян с острова, и те вынуждены были отступить, построив город, ныне известный как Штральзунд. Прошли еще столетия, и славяне утратили собственную идентичность, совершенно онемечившись в итоге. Об их былом здесь присутствии напоминали разве что славянские названия городов, сохранившиеся до моего времени: Шверин — он же Зверин, Росток — место, где вода растекается, Лейпциг — это Липск или Липецк, Любек — от названия крепости Любице, Тетеров, Гюстров, Деммин — он же Дымин, Мекленбург — ранее Рарог или Рерик, позже Микулин Бор, Дрезден — Дроздяны и множество других названий пришедших сюда от западно-славянских племён полабских славян, обитавших в этих землях с конца VI до середины XIII века. Даже сам топоним «Померания» произошел от слова «поморье», то есть земли, лежащие у моря.
Увидел я и стоящий на побережье четырех с половиной километровый гостиничный комплекс «Прорский колосс» — одно из самых длинных зданий в мире, где должны были отдыхать и набираться сил солдаты и рабочие Германии, построенный по приказу Гитлера в тридцатые годы. Комплекс мог принимать одновременно до двадцати тысяч человек. Несмотря на то, что немецкие войска отступали по всем направлениям, бюрократическая машина работала, как часы, и курорт работал круглый год. Да что там курорт — берлинская криминальная полиция умудрялась ловить преступников, даже когда советские войска штурмовали город. Но это случится позже, сейчас же Германия еще верила в свою звезду, а обычные бюргеры были полностью уверены, что гений Гитлера обязательно победит в этой войне.