Черные ножи 3
Шрифт:
Погода стояла по-настоящему осенняя — все же ноябрь месяц. Видно было, что дожди здесь шли долго, почти не прекращаясь. Небо задернулось серой пеленой с черными грозовыми облаками на самом горизонте. Но мне казалось, что я уже чувствую дыхание приближающейся зимы — слишком промозгло дул ветер, словно пронизывая насквозь всю мою сущность.
Я непроизвольно поежился. Ох уж этот Питер и его окрестности — всегда тут так. Сколько бы я ни приезжал прежде в этот город, он каждый раз встречал меня туманом и дождем, даже в самой середине лета. Нет, ходили
Оглядеть окрестности из машины не получалось — мои сопровождающие не давали мне даже шевельнуться, куда уж там рассматривать достопримечательности. Но ничего, надеюсь, позже еще представится случай побродить по городу.
Мы на всех парах гнали куда-то вперед, кажется, проехали по мосту, потом тряслись по мостовой, но скорость водитель не снижал. Наконец, машина свернула в неприметный двор, окруженный высоким кирпичным забором, и остановилась у вытянутого двухэтажного серого дома с зарешеченными окнами.
Капитан вылез первым, с удовольствием потянувшись, потом выбрался один из бойцов, и тут же меня буквально вытолкнули наружу.
— Осторожнее нельзя?! — недовольно вырвалось у меня, и тут же я пожалел о сказанном, в очередной раз согнувшись пополам от сильного удара в солнечное сплетение.
Вот же мерзавцы! За что?!..
Пытаясь восстановить дыхание, я вспомнил свои прежние встречи с представителями СМЕРШа и осознал, как же мне тогда везло. Но, кажется, моя удача закончилась. Эти сегодняшние были не такие вежливые, и с врагом, за которого меня принимали, даже не пытались церемониться.
Судя по всему, я попал в руки контрразведки Военно-морского флота, где главным был комиссар Гладков. До этого же я всегда имел дело с людьми Абакумова — начальника Главного управления контрразведки СССР. Скажу честно, флотские мне понравились меньше, больно уж крепко и не раздумывая били.
Нет! При первой возможности уберусь как можно дальше от моря! Я — человек равнин, не люблю ни горы, ни воду. Мне бы в танк, там я чувствую себя, как дома…
Был бы у меня именной пистолет — подарок Берии, да документы, ордена и медали, глядишь, отнеслись бы к моей личности иначе. Но, увы, все сгорело, когда «Уралец» принял свой последний бой. Точнее, оружие могло и уцелеть, но вряд ли кто-то вытащил его из обгоревшей груды железа, в который превратился наш танк.
Так что предъявить местным контрразведчикам, кроме слов, мне было нечего. А на слово тут не верят. Мой фальшивый паспорт же, наверняка, вызвал лишь еще большее подозрение. Зря я его вообще не выкинул.
Охрана на входе в здание была не слишком серьезная — лишь один боец топтался у дверей. Но над самим домом была натянута маскировочная сеть — видно, его причислили к стратегическим объектам, и таким образом пытались уберечь от бомбардировок.
Капитан пошел первым, мне же вновь заломили руки за спину, щелкнули браслеты наручников,
Мы зашли в здание. Внутри было даже холоднее, чем снаружи, пахло затхлостью и плесенью.
— В допросную его! — услышал я приказ капитана.
Меня поволокли дальше по коридору, так и не давая возможности осмотреться. Я прикидывал шансы. Смогу ли освободиться в случае чего? Держали меня двое — им неудобно в узком коридоре. Полшага вперед, чтобы один из бойцов чуть ослабил хватку и потерял равновесие, потом резко крутануться на месте и пнуть второго по колену, затем достать ключи, снять наручники, отобрать пистолет, а дальше… впрочем, нет. Не время.
Я — честный человек, герой, можно сказать. Да, попал в плен, но бежал. Более того, захватил целую подводную лодку с шифромашиной! Меня наградить должны, а не мариновать в застенках. Они ведь во всем разберутся рано или поздно? Подозрения оправданы, но правда — есть правда.
Скрипнула дверь, меня, головой вперед, швырнули в узкую комнату и коротко бросили:
— Ждать!
Руки, кстати, не освободили, они так и остались скованными за спиной наручниками. Поэтому я с трудом удержал равновесие, но все же врезался грудью в стоявший посреди комнаты стол.
Больно!
Стол оказался прикрученным к полу и даже не шелохнулся. С двух сторон от него стояло по стулу, тоже крепко зафиксированных. Подумав, я сел на тот, который, скорее всего, предназначался следователю: спиной к крохотному забранному решеткой окошку на высоте пары метров.
Что же, подождем развития событий. Паники я не чувствовал, страха тоже.
Прошло десять минут, потом полчаса… через час я начал волноваться, не забыли ли обо мне? Через полтора клял местное начальство за неторопливость, через два уже просто недоумевал — им что, неинтересно узнать про лодку и все остальное?
Руки в наручниках стали затекать. Ситуация начала меня раздражать своим очевидным идиотизмом.
Наконец, на исходе третьего часа ожидания, дверь скрипнула, и в комнату вошли двое: давешний капитан со знакомыми черными ножнами в руках и здоровенный, двухметровый мужик — поперек себя шире, со сбитыми костяшками на кулаках и скучающим выражением на лице. Понятно. Первый будет допрашивать, второй — бить. Известный метод. Нет, определенно местные ребята мне не нравились.
— Встать! — неприятным голосом приказал капитан.
Я лениво потянулся и не шелохнулся. Вы не спешили, и я торопиться не буду.
Капитан очень удивился, настолько, что несколько долгих секунд не мог принять решение, видно не привык к подобному поведению своих подопечных. Потом все же кивнул здоровяку, и тот шагнул вперед, разминая руки. Он по очереди похрустел всеми пальцами и потянул ко мне огромные, как саперные лопатки, ладони.
Бить будет? Лицо у меня не казенное, а организм, хоть и усиленно заживлял раны до сих пор, но тоже устал от постоянной необходимости работать в экстренном режиме.