Черные стрелы 2

Конычев Игорь Николаевич

– Во что я только ввязалась...
– прошептала воровка и сразу же вздрогнула, услышав неожиданный ответ.

– Даже не представляю.

 Вскинув голову, девушка плотно стиснула губы и наградила расположившегося неподалеку Тенро уничтожающим взглядом. Она не слышала, как тот подошел, и это сильно уязвило гордость воровки. Обидное чувства становилось привычным.

– Напугал?
– невозмутимо спросил Тенро, склонившись над ручьем, немного выше по течению.

Набрав в ладони холодной воды, он плеснул на лицо, после чего принялся наполнять флягу, задумчиво разглядывая свое отражение на потревоженной

пузырьками глади воды.

 Неожиданно для себя, Элисса увидела сидящего рядом мужчину в совершенно ином свете. Сейчас он не выглядел гордым и умелым воином, ставящим себя выше других. В этот момент перед ней сидел уставший человек, так же как и она не понимающий, что происходит и потерявший не только память, но и частичку себя.

– Прости, - прошептала Элисса, опустив взгляд и сделав вид, что не заметила, как охотник разглядывает следы капель, скатывающихся по его ладони.

– За что?

– За то, что назвала тебя бесчувственным, - воровка смутилась.

 Она могла бесконечно лгать, прикидываться кем-то другим, обманывать и без зазрения совести воровать, но сейчас чувствовала себя виноватой, будто маленькая девочка, наговорившая глупостей и незнающая как это исправить.

– И за то, что говорила по дороге. Я не хотела...

– Я знаю, - мягко ответил Тенро, поднимаясь на ноги.
– А теперь - отдохни. Скоро мы продолжим путь. Нам нужно до ночи добраться до Сафраса.

– Мы не останемся здесь?

– Слишком опасно, - Тенро покачал головой.
– Я не уверен, но мне кажется, что нас могут преследовать.

– Туман?
– Элисса попыталась вскочить, но невольно застонала от усталости и боли в ногах.

– Возможно, - уклончиво ответил охотник, отступая в тень и растворяясь в ней.
– Поспи немного. Вам ничего не угрожает.

 Отчего-то Элисса поверила мужчине. Поверила полностью и безоговорочно так, как до этого, верила, пожалуй, только Мэлис и, возможно, Хэли. Что-то подсказывало девушке, что охотник не станет ей лгать и что он не оставит их здесь.

– А ведь я чуть не бросила тебя в той деревне, - почувствовав укол совести, Элисса вспомнила, что только благодаря просьбе Хэли, она решила оставить Тенро коня.

 Если бы не воспитанница монахинь, неизвестно, как сейчас бы все обернулось. Воровка не могла этого знать, точно так же, как и того, что случилось бы с ней, не реши она воровать у одного из самых влиятельных баронов Арстерда.

– Дура, - шепнула девушка сама себе.
– Какая же я дура...

 Закрыв глаза, она сама не заметила, как заснула. Кажется, ей снился Тенро и он улыбался. Во сне Элисса подумала, что улыбка ему очень идет. Девушка уже не слышала, как охотник, обойдя место стоянки по широкому кругу, вернулся обратно и, устроившись чуть в отдалении, уселся прямо на траву. Положив лук рядом, Тенро достал фигурку наэрки и принялся задумчиво разглядывать ее. Память охотника беспокойно забурлила, но он так ничего и не смог вспомнить, хотя был уверен, что уже видел эту статуэтку прежде. Правда, выглядела она несколько иначе...

 Порывшись в карманах, Тенро достал узкую флейту, что забрал с тела Леона. Странный предмет продолжал испускать приятные волны мягкого свечения и теплоты. Затаив дыхание, охотник медленно вложил флейту в вытесанные из камня ладони наэрки

и та, с мелодичным щелчком твердо заняла это место, явно приготовленное точно для инструмента. Стоило Тенро совместить статуэтку и флейту, как из крохотного музыкального инструмента полилась прелестная, едва различимая мелодия. Она в мгновение ока захватила охотника, унося его за собой в глубокий омут памяти...

* * *

Размытые тени бесшумно передвигались по погруженному в ночь густому и такому чужому для людей лесу. Не издавая ни звука, они легко ступали по мягкой земле, заросшей густой зеленой травой и присыпанной плащом из золотистых листьев, ни один из которых не был потревожен обутыми в мягкие сапоги ногами.

 Ничто не нарушало спокойствия и безмятежности леса и, казалось, даже столетние дубы не замечают незваных гостей этих священных для наэрцев мест.

 Их было одиннадцать - десять разведчиков и один ищущий. “Черные стрелы” шли по земле детей Леса уже не первые сутки, все глубже и глубже забирая на юг, двигаясь вдоль скалистого берега, за которым находился Безмолвный залив.

 Места здесь были дикими даже по меркам наэрцев - сплошные заросли и ни одного поселения вокруг. Дети Леса считали эти земли священными и здесь имели право находиться лишь Шепчущие - высшие жрецы наэрцев, рождавшиеся и умирающие здесь же.

 Считалось, что именно они охраняют покой лесов и принимают души умерших собратьев, помещая их под сень великого Леса. Где-то по близости обретали свой последний покой выдающиеся наэрцы, при жизни доказавшие, что верой и правдой служили лишь Лесу и своему народу.

Но “Черные стрелы” не интересовались местными захоронениями. Безразличны им были и сокровища, по слухам, заполнявшие древние гробницы. Их целью был один из Шепчущих, живущий в этих местах. Высшее командование армии Арстерда посчитало, что потеря одного из значимых духовных лиц, сильно подорвет боевой дух наэрского народа и на общем обсуждении приговорили высшего жреца к смерти. Для приведения приказа в исполнение, выбрали отряд “Черных стрел”. Только они могли пробраться так далеко в земли наэрцев и сделать то, что требовалось.

 С тех пор, как они покинули земли людей, прошло уже много времени. Лица воинов заросли бородами, одежда покрылась толстым слоем пыли, но они упрямо продолжали идти к своей цели. Командир, суровый мужчина с угловатым лицом по имени Дарс, неустанно гнал своих людей вперед, останавливаясь крайне редко и совсем ненадолго, чтобы воины могли перевести дух и немного отдохнуть.

 Дарс был безупречным солдатом. Потеряв на войне всю семь, он больше ничем не дорожил и жил лишь ради мести. С тех пор ему стало плевать на все, кроме войны. Он ставил выполнение приказа превыше всего, чего и требовал от своих подчиненных. В каждом из них он был уверен, как в самом себе, ведь он лично отбирал их. Подвергая суровым испытаниям и тренировкам, Дарс выковывал для королевства идеальных солдат, готовых выполнить любую, даже самую смелую задачу. “Черные стрелы” были его личной гордостью, детищем и неотъемлемой частью, оружием мести в его руках. Дарс научил своих людей убивать и радовался каждый раз, когда от их стрел и клинков подыхал очередной наэрский ублюдок, чьи сородичи лишили его самого дорогого, что было в этой проклятой жизни - семьи.