Черные волки, или Важняк под прицелом
Шрифт:
Он попытался встать на ноги, но парень ударом ноги пригвоздил его к земле. Затем поднял нож и приставил его к горлу Александра Борисовича.
— Дернешься — завалю, — процедил парень сквозь зубы.
— Убери перо, — прохрипел Турецкий. — Убери, пока я тебе голову не оторвал.
— Лежи смирно, — последовал спокойный ответ.
Продолжая держать нож у горла Александра Борисовича, парень быстро обыскал его свободной рукой и достал из карманов пиджака бумажник и паспорт.
— Турецкий, — прочел парень в паспорте и
Дождь смыл кровь с век Турецкого, и он снова смог взглянуть на противника. На вид парню был лет двадцать пять. Мокрые светлые волосы, глубоко посаженные глаза, тонкие губы. Парень открыл бумажник.
— Твоя жена? — спросил он, разглядывая фотографию.
— Убери нож, — сказал Турецкий.
— Красивая… Любишь ее?
Усмехнувшись, парень запихал бумажник и паспорт Турецкого в карман ветровки.
— Теперь я знаю, как тебя зовут и где ты живешь, — глухо проговорил он. — Если что — приду и перегрызу глотку твоей жене. И про дочку не забуду.
— Зубы… не обломаешь?
— Не обломаю. Ты говоришь с членом бригады «Черные волки», а не с какой-нибудь шпаной. Наказание у нас одно — смерть. Запомни это, мужик. Вздумаешь рассказать обо мне ментам — ты покойник. А теперь — прощай.
Парень чиркнул лезвием Турецкому по щеке, быстро вскочил на ноги и растворился в ночной темноте.
Александр Борисович, поморщиваясь от боли, поднялся на ноги и прохромал к лежащему у гаража человеку. Склонился над ним, заглянул в лицо и в ужасе отпрянул. Это была девочка. Маленькая девочка лет десяти. Турецкий приложил палец к ее шее, хотя и без того уже знал, что она мертва.
— Носит же земля таких сволочей, — со вздохом проговорил эксперт, осматривая убитую девочку. Его седеющие брови были плотно сдвинуты на переносице. На бледных щеках проступили алые пятна. — Эти подонки буквально изрешетили девчушку ударами. На ней места живого нет.
Оперативник, молодой, коренастый мужчина с широким, добрым лицом, обратился к Турецкому:
— Вы успели разглядеть их лица, Александр Борисович?
Турецкий хотел ответить, но тут у оперативника зазвонил мобильник. Тот извинился и приложил трубку к уху.
— Ну, что там?.. Так… Так… Ясно. Продолжайте поиски.
Он убрал телефон и снова повернулся к Турецкому:
— Похоже, по свежим следам этих подонков найти не удастся. Как сгинули. Так вы успели разглядеть их лица, Александр Борисович?
— Я… На этот раз мобильник зазвонил у Турецкого.
— Прости, капитан, может, что-то важное.
— Нет проблем. Я подожду.
Александр Борисович, пытаясь не обращать внимания на неприятное предчувствие, поднес трубку к уху.
— Саш, — услышал он голос жены, — тут ваш новый сотрудник из «Глории». Хочет с тобой поговорить. Я передаю ему трубку.
— Ира, ты…
— Алло, Александр Борисович? — ответил Турецкому мужской голос. —
У Турецкого все похолодело внутри. Он отвернулся от оперативника и отошел на несколько шагов.
— Если помните, наш разговор касался бригады «Черные волки», — продолжил парень.
Турецкий сжал трубку так сильно, что она хрустнула в его пальцах.
— Слушай меня внимательно, сучонок, — тихо проговорил он, — если с ее головы упадет хотя бы волос…
— Да, да, я так и сделаю, — со смехом отозвался парень. — Должен вам заметить, Александр Борисович, ваша жена готовит превосходный кофе. Мы с ней так весело поболтали. Она рассказала мне о вас много интересного. О вас и о вашей дочери. И еще о Ваське. Кстати, он уже спит.
— Чего ты хочешь? — спросил Турецкий, стараясь говорить спокойно.
— Что за вопрос, Александр Борисович? Мы ведь с вами все уже обсудили. Как говорится, задание получено, осталось только его выполнить.
— Если ты…
— Да-да. Уже ухожу. Извините, что не дождался вас. Поздно уже, а у меня еще есть на сегодня кое-какие дела. Тут Ирина Генриховна приглашала меня заехать как-нибудь на днях… Вы не возражаете? Вот и хорошо. Ну, до встречи.
Связь оборвалась.
Турецкий тут же набрал номер жены. Она ответила после нескольких гудков.
— Да, Саша.
— Где он? — рявкнул в трубку Турецкий.
— Кто? Ваш новый сотрудник?
— Да.
— Он уже ушел. Ты что-то забыл ему сказать?
— Да… Нет… Не важно. — Александр Борисович сглотнул слюну. — Васька спит?
— Да. А почему у тебя такой взволнованный голос? Где ты сейчас?
— Да тут… одно дело.
— Понятно. Все возвращается на круги своя. Скоро вернешься?
— Часа через два. Ладно, Ириш, мне пора. Запри дверь поплотнее и никого не впускай.
— Почему? Что это еще за новости?
— Сделай, как я прошу, хорошо? Приеду — объясню почему.
— Хорошо. Как скажешь.
— Спасибо.
Турецкий отключил связь и убрал телефон в карман. Повернулся и подошел к капитану.
— Мы выяснили, как зовут девочку, — угрюмо сказал тот, тщетно пытаясь высечь пламя из промокшей зажигалки. — Ее зовут Маклюда Гугушева. Одиннадцать лет. Возвращалась из музыкальной школы. Мать сидит в машине. У нее шок.
Турецкий поднес зажженную зажигалку к сигарете оперативника. Тот прикурил и кивнул. Затем выпустил облако дыма, покосился на мертвую девочку и тихо спросил:
— Так вы успели разглядеть их лица, Александр Борисович?
— Нет, — ответил Турецкий. — Не успел. Меня быстро вырубили.
Капитан посмотрел на забинтованную голову Турецкого (бинт нашелся в аптечке опербригады) и нахмурился.
— Вам бы к врачу, — сказал он. — Вдруг что серьезное.
— Ничего там серьезного нет, — ответил Турецкий. — Просто несколько ушибов. Кровь давно остановилась.