Черными нитями
Шрифт:
— Да ничего стоящего у тебя не было, — заметил Кирион и закинул руки за голову.
— Только Рейн не знал, что В-Бреймону нужен покорный слуга, который не скажет ничего лишнего. У него есть способ усмирить любого. Сейчас Рейна снова отправили на перевоспитание, а затем его демона убьют.
Отец вздрогнул и бросил тревожный взгляд в пустоту. Кай торопливо продолжил:
— Я знаю, отец, что демоны — это наше проклятие. Но вправе ли люди мешать тому, что сделали боги? И вправе ли кто-то покушаться на жизнь Рейна? Я знаю людей, у которых убили демона. Совет уже не раз делал
— Во имя Яра, — голос отца оттолкнулся от высоких сводов и загремел в пустоте. Кай сдвинулся в сторону и быстро глянул на отца. Он впервые повысил голос — даже в минуты гнева или отчаянья отец всегда оставался спокоен, не считая беспокойных движений рук. — Что вы делаете, Кай? Как вы во всё это влезли? Как вы стали такими?
— Какими? — воскликнул Кай. Он уже знал, что ответит отец, но вопрос вырвался сам. Это спрашивал тот мальчишка, который, сидя в камере, при каждом ударе молота о тарелку перебирал имена: сначала родителей, затем Рейна, а после — Детей Аша.
Отец провёл рукой по лицу и устало выдохнул, поднял голову к разноцветному куполу.
— Я же старался воспитать вас по заветам Церкви, чтобы вы выросли хорошими людьми. Что я сделал не так? Почему вы слушаете своих демонов? И если есть способ уничтожить такое зло, ты просишь меня, чтобы я не дал этого сделать?
Кай что было сил ударил по скамье, и по церкви разнеслось эхо. Он яростно воскликнул:
— Да, это всегда сидело во мне. Я с детства отмечен Ашем, ты прав. И не вышло из меня ничего — как ты и говорил, как и ждал всегда. Но Рейн ведь не такой. Он старался для тебя и для матери. Сколько ещё он должен нести вину за то, что ты не смог дать нам ни капли понимания и не слышал никогда? Вот он и нашёл того, кто слышал.
Слова вдруг полились сами собой, точно внезапно открыли дверь, которую держали закрытой годами — так долго, что замки проржавели и разом слетели все вместе.
— Да, я говорю с демоном. Да, я слушаю его и предаюсь порокам. Да, я не знаю, что такое послушание, смирение, молчание. И перед лицом Яра и Арейна я тебе заявляю, что не хотел бы стать иным, я сам выбрал эту жизнь!
— Сам выбрал, — спокойно повторил Кирион. — Вот ты и признался.
Отец отшатнулся от него, как от прокажённого. Кай не унимался:
— Может, свой пропуск в царство Лаара я давно потерял, но, если ты не хочешь потерять свой, помоги Рейну. Это твой сын, и он не может стоить меньше, чем все заветы Церкви. Если демоны такие плохие, почему Совет скрывает, что знает, как их убить?
Отец молчал.
— Я не прошу прощения для себя, но помоги мне забрать Рейна.
— Чего ты от меня хочешь?
— Ты — Л-Аспен. Я — Л-Арджан, и мне всего девятнадцать. По документам я жив — я позаботился об этом. Если ты придёшь к главному инквизитору — я знаю к кому, — дашь денег и попросишь побыстрее пристроить меня на место старшего инквизитора, тебе помогут. Скажешь, что я совсем отбился от рук, растратил все деньги. Это обычная история. В неё поверят. Мне нужно это место.
— Но… — начал отец. Кай перебил его:
— Один из главных инквизиторов всегда помогает пристроить людей в Инквизицию.
Тот молчал.
— Если на Рейна тебе плевать, то неужели ты дашь В-Бреймону захватить власть? Что тогда будет с Церковью?
Отец по-прежнему молчал. Кай переглянулся с Кирионом и, стиснув зубы, процедил:
— Третий завет гласит: дари миру то, что хочешь получить в ответ, и будь с людьми тем, кого хочешь видеть рядом с собой. — Отец поднял взгляд и недоумённо посмотрел на него, будто видел впервые в жизни. — Если ты хочешь, чтобы бы мы стали хорошими людьми, хоть раз покажи пример.
Отец вздрогнул, как от удара.
— Я помогу тебе, Кай. Я должен забрать своего сына из Чёрного дома. Хотя бы на этот раз.
Кай почувствовал дрожь в руках. Это что — признание, прощение, а может, очередной укор? Он быстро поднялся и свысока глянул на отца.
— Тогда возьми это, — он протянул ему мешочек с киринами. — Тебе нужна приличная одежда, без заплат.
— Это ненужная роскошь, — привычно начал отец, но Кай перебил его:
— Тебя послушают, только если ты сам будешь выглядеть как отец того, кому есть что проигрывать и ради чего прожигать жизнь. Я приду завтра, и мы пойдём в Чёрный дом.
Кай, не дожидаясь, вышел из церкви. Солнце поднялось, вовсю пели птицы. Прохожие суетились на улицах, и отовсюду слышался людской гам. Кай огляделся, провёл рукой по коричневому жилету, выдохнул и покачал головой. Скоро его придётся сменить на чёрный, а этот цвет никогда не шёл ему. Всё-таки чёртов Рейн слишком дорого обходился.
Глава 37. Старший инквизитор
Кай стоял перед дверью Чёрного дома и не мог сделать шаг. Когда он был здесь в последний раз, то не стоял — его выносили на руках, потому что сам он не мог идти.
Отец твёрдо посмотрел на Кая. Одну руку он положил на его плечо, а другой распахнул дверь, пропуская сына вперёд.
Кай задержал дыхание и переступил порог. Маленький сумрачный зал сразу встретил холодом. Отовсюду смотрели бесконечные ряды дверей и лестниц. У входа одиноко жался стол, за которым сидела худая фигура в тёмном.
Мужчина поднял голову и требовательно посмотрел на вошедших.
— Моё имя — Арджан Л-Аспен, и у меня назначена встреча с Уфласом Миданом, — прогремел голос отца. Кай быстро улыбнулся. Таким он и запомнил его — не того жалкого человечка с метлой на площади у церкви, а мужчину повелительного, громогласного, которого лучше не сердить.
Отец перекинулся ещё парой слов с сидящим у входа, затем тот отвёл их в кабинет на втором этаже. По сравнению с остальной частью здания, здесь было даже уютно, по-домашнему.
Маленькая комната оказалась светлой и чистой. Через решётчатые шторы проникали лучи солнца и нестройным рядом пятен ложились на стол. Было видно, как в них кружили пылинки. На стенах со светлыми обоями висели восемь карандашных рисунков: Яр и его соратники. Полубог и Эсайд, основатель Инквизиции выделялись на фоне других более крупным размером.