Черными нитями
Шрифт:
Адайн положила ладонь рядом с рукой Каты, но не позволила себе дотронуться до неё.
— Я знала Вира дольше, чем все вы. И мне также тяжело это делать. Но я видела ту записку, и Эль тоже. Я узнаю почерк Вира даже сонной.
В молчании они продолжили брать письма друг за другом и читать.
— Лаар Семиликий, я нашла, — сдавленно сказала Ката и протянула записку. Это был ответ, а сверху виднелась вчерашняя дата.
«В полдень Третье отделение возьмёт его».
— Это про Кая, — уверенно сказала Адайн, вцепившись
Адайн взглядом заскользила по сторонам. Проклятый Вир, даже часов у него не оказалось! Когда она уходила из дома, было около десяти. До северной части Прина, где стоял Чёрный дом, она добежит минут за тридцать.
— Я успею! — громко, точно обещала, воскликнула Адайн.
Ката взяла у неё из рук письмо, снова прочла и тихим, совсем бесцветным голосом ответила:
— Ты права, Вир не говорил слишком многое. И использовал нас, всех нас. Но кто ему помогает? Это не почерк Нелана.
Адайн скользнула взглядом по строчкам и рассмеялась громким безумным смехом.
— Да, Вир всегда любил припрятать козырь в рукаве, — она на несколько секунд крепко зажмурилась, затем открыла глаза и воинственно воскликнула: — Это ничего не значит. Нам только нужно собраться вместе, и мы разберёмся со всем. Я должна успеть к Каю и забрать его.
— А что, если, — начала Ката и сделала паузу, — это ловушка? Вир всегда был осторожен. Он бы не стал уходить, оставляя то, что могло выдать его.
Адайн сердито посмотрела в ответ.
— А если нет? Если Кая поймают и вновь запрут в Чёрном доме? Нет уж. Я заберу его, опять, и сколько бы ещё раз ни потребовалось это сделать!
Ката явно хотела возразить, но вместо этого она сказала:
— Хорошо. Только будь осторожна, прошу. Я пойду к Нелану. Надо понять, знал ли он и на чьей он стороне, и предупредить или… Не знаю что.
— Я заберу Кая, а затем Эль. Надо спрятаться и поговорить. Встретимся в шесть в четвёртой гавани. Поторопи сборы, все должны уйти из «Трёх желудей» как можно быстрее. Будет лучше, если не останется никаких следов.
Ката кивнула.
— Иди.
Адайн бросилась к двери, но остановилась на пороге, чувствуя желание что-то сказать, и уверенным голосом произнесла:
— Мы всё равно семья. Неважно, с Виром или без. Нас не он объединял, а мы сами.
Адайн выбежала на улицу и остановилась, чтобы бросить последний взгляд, пока «Три жёлудя» ещё были их. Она вздохнула, резко развернулась и тут же крепкие руки сжали плечи.
Высоченный практик приподнял её над землей, словно игрушку. Чёрная полумаска скрывала нижнюю часть лица, виднелись только глаза — холодные и жестокие. Рядом стоял отец.
— Поставь! — рявкнул он. Практик покорно опустил её, хотя из рук не выпустил. Адайн дёрнулась, но он сжимал крепче любых клещей.
— Эль, — отец горестно вздохнул, — я не мог и подумать, как далеко увели тебя Дети Аша к демонам. Я не допущу этого. Тебе нужна
Это записка Вира — больше сомневаться не стоило. Он написал отцу, предложил проследить. И отец верно исполнил наказ. Вир знал, что она найдёт записку и побежит в «Три желудя», подставляя себя. Знал и предал и её, и всех их.
— Отец! — воскликнула Адайн и сделала жалобный вид, а между тем попыталась дотянуться кистью до кармана, но практик почувствовал движение и сжал плечи ещё сильнее.
— Я помогу очиститься от этих скверных мыслей и поступков. Я верю, что в тебе ещё остался свет.
— Отец, мне больно! — закричала Адайн. Он вздрогнул, но не сдался.
— Я не могу тебе доверять, Эль. Ты не приняла того, что я хотел тебе дать, и сделала неправильный выбор.
Кайса замерла рядом, вытянулась и, казалось, могла вот-вот броситься вперёд и вцепиться в Я-Эльмона.
Ладонь дотянулась до кармана. Пальцы нащупали несколько яблочных косточек.
— Только отпустите немного, мне больно! — со слезами на глазах прокричала Адайн.
Притворяйся, притворяйся так, точно от этого зависит жизнь, лги, как в последний раз, скользи, танцуй и ни за что не открывайся. Этот урок оказался самым верным.
— Если ты пойдёшь с нами, тебя отпустят, — прогремел голос Я-Эльмона.
— Конечно! Прошу, отец!
Он кивнул, и практик осторожно разжал руки, а затем сделал маленький шаг в сторону.
«Проклятая брусчатка», — яростно подумала Адайн. Ничего. Даже чертов Лиц не победит землю так просто.
Скакнув в сторону и отставив ногу назад, она бросила яблочные косточки на землю и начала быстро перебирать пальцами, меняя один жест за другим.
Полетела пыль и мелкая крошка камня. Ломая брусчатку, из земли взметнулся зелёный стебель. Обвивая ноги практика, он поднимался всё выше и выше. Мужчина схватил с пояса нож, попытался перерезать путы на ногах, но потянулся ещё один стебель и обхватил его запястья.
Адайн сделала шаг назад, другой и покачала головой.
— Я не пойду, отец. Это ты сделал не тот выбор, а не я.
Её выбор был прост: на одной чаше весов — друзья, их борьба за право быть, на другой — семья, которая не растила, да презиравший Ре-Эст со лживой Церковью. Тут и думать не стоило!
— Эль! — закричал он.
Адайн покачала головой, припала к земле, дотронулась до неё одной рукой, а другой стала медленно обводить по кругу, будто рисовала невидимую черту. Ещё один стебель пополз в сторону, он всё рос, рос и превращался в настоящую изгородь.
И вдруг чья-то рука обхватила шею и с силой потянула наверх. Адайн пошевелила пальцами, и стебель стал ползти в её сторону, но вторая рука дотянулась до носа и прижала к нему вонючую тряпку. Перед глазами всё поплыло, а свет стал меркнуть. Адайн только успела вспомнить учителя: всё-таки мало научиться ломать двери, надо было ещё подумать о защите.