Черный аист

Кожедуб Алесь

– Я знаю, – Катя вздохнула. – А с Саней?

– И с Саней нельзя. Испортишь мне парня.

Катя хихикнула. Похоже, моя мысль ей понравилась.

– Я вам взамен Анжелку отдам, – сказала она. – Она хорошая. К тому же армянка.

– Армянка? – теперь я искоса посмотрел на неё.

– В Сочи полно армян, – пожала плечами Катя. – И у вас в Хадыженске.

«Откуда она знает про Хадыженск? – подумал я. – Я вроде никому не говорил о нём».

– Спасателю говорили, – усмехнулась Катя. – Анжелка в сто раз

лучше этой поварёшки.

«И про Таньку знает! – в очередной раз поразился. – Ну и девица…»

– Приехали, – толкнула меня коленом Катя. – Или вы в автобусе остаётесь?

Пионеры с визгом высыпали из автобуса и принялись разбирать рюкзаки, которые приехали на грузовике. Их выдавали Николай и Володя. Мне, конечно, достался один из самых тяжёлых.

– С консервами, – сказал Володя. – Поровну на троих разделили. Пацаны спальники потащат. Мы и так проехали, сколько смогли, теперь ногами.

– Далеко? – спросил я, взваливая на плечи рюкзак.

– Километра три по тропе между скал, – сказал Николай. – Тут надо смотреть в оба, они любят сверзиться с обрыва.

– Кто?

– Пионеры, кто ж ещё. В прошлом году двоих в больницу возили. А ты что, во вьетнамках в горы отправился?

Да, у меня на ногах были шлёпанцы. Николай и Володя были обуты в кеды.

«Могли в лагере предупредить», – подумал я.

– А тебя на собрании перед походом не было, – сказал Володя.

Во время собрания я встречался с Саней. Перенести нашу встречу на какое-то другое время, конечно, было нельзя.

– Как-нибудь перебьюсь, – сказал я.

Николай хмыкнул. Володя пожал плечами.

Мы выстроили пионеров в длинную цепочку и пошли по узкой тропинке, петляющей между скал. Я и Володя замыкали процессию.

– Ты здесь уже бывал? – спросил я Володю.

– Конечно, – ответил он. – Уже третье лето ишачу в лагере.

– Зачем?

– Во-первых, зарплата, а во-вторых, работа не бей лежачего. Главное, в первый отряд не попасть. Директрисе, между прочим, не нравится, что ты вокруг девиц скачешь.

– Это они скачут! – оскорбился я.

– А какая разница?

Действительно, с точки зрения директрисы разница была невелика. Да и воспитатель из меня ещё тот.

Разговаривать, таща тяжеленный рюкзак, нелегко, но я не унимался.

– Учишься?

– Перешёл на четвёртый курс пединститута, – пропыхтел Володя. – Ты под ноги смотри.

Я в очередной раз споткнулся о камень. Быстрее бы привал…

– Уже рядом, – сказал Володя. – Ущелье видишь? В нём наш самшитовый лес.

– И что мы в нём будем делать?

– Отдыхать, – хихикнул Володя. – Ты старайся дышать носом. Так легче.

Это я знал. С первого курса я стал заниматься вольной борьбой, и самой ненавистной частью тренировки для меня был бег.

– Носом дыши, носом! – подгонял тренер. – Без дыхалки борцом не станешь.

Но

всё когда-нибудь кончается, даже неприятности. Мы вышли на берег горной речушки и сбросили рюкзаки.

– Видал, какая красота? – повёл рукой Володя.

Я вытер полой рубашки с глаз пот и оглянулся по сторонам. Место действительно было отменное. До самого неба громоздились поросшие кустарником скалы. Внизу бурлила на перекатах кристально чистая речная вода. С узловатых деревьев свисали лианы, и где-то в их переплетении ворковали горлицы.

– Самшит? – похлопал я по гладкому стволу ближайшего дерева, растущего почти параллельно земле.

– Он самый, – кивнул Володя. – Говорят, тысячу лет растёт, пока станет деревом. Твёрже его только железное дерево.

– И такое есть?

– Есть. У нас говорят: это было так давно, даже самшит не помнит.

– Где это – у вас?

– В Майкопе. Самый чистый воздух в самшитовом лесу. Слышишь, какой запах?

Запах и правда был сильный. Я его никогда не вдыхал прежде, но откуда-то знал, что он целебный. Листья самшита тоже красивые: округлые, глянцевые, плотные на вид.

– Пошли палатки ставить, – сказал Володя. – В горах быстро темнеет.

Я сделал шаг – и ойкнул. Обе ноги были сбиты в кровь.

– Перед сном в речке промой, – посоветовал Володя. – Горная вода лечит.

Хромая на две ноги, я отправился с Николаем и Володей ставить палатки.

В спальники забрались уже глубоко за полночь.

7

Проснулся от ощущения, что меня кто-то душит.

Я лежал, заваленный грудой спальников, и где-то вдалеке затихал девичий смех.

«Пионерки», – догадался я.

Я выбрался из палатки. Утро уже было в самой красе. Светило солнце, пели птицы, журчала река. И ноги не так болели, как вчера.

– Завтракать! – донёсся громкий голос поварёшки Тани.

Как это я её вчера не увидел. Впрочем, вчера мне было не до неё.

Завтракали по-походному, и от этого ложки по тарелкам стучали гораздо бойчее, чем в лагерной столовой.

– В горах аппетит лучше, – подмигнул мне Володя.

– И сон.

«Порыбачить бы, – подумал я, глядя на пенящуюся среди камней воду. – Говорят, в горных речках ловят форель».

– Здесь неподалёку водопад, – сказал Володя. – Если ребята о нём узнают – пиши пропало.

– Почему? – удивился я.

– Будут с него прыгать, – пожал он плечами. – Я и сам прыгал. Там вода выбила в камнях глубокую яму.

– Айда на водопад! – закричал кто-то из мальчишек.

– Ну? Я же говорил, – вздохнул Володя.

– А у нас есть матрос-спасатель, – сказал я. – Пусть спасает.

– Я тоже пойду, – поднялся с камня, на котором мы сидели, Володя. – Мало ли что.

Я решил, что приду на водопад позже. У меня ноги.