Черный аист

Кожедуб Алесь

– Зачем искать ведьму, коли сам ведьмак? – пристально глядя мне в глаза, сказала Ульяна. – Ещё не пробовал?

– Нет.

Я обнял её правой рукой за талию.

– Эх ты, дитё горькое… – отвела она мою руку. – Не о том думаешь. Но если захочешь перейти к нам, дорогу найдёшь.

– Буду фольклористом, – сказал я.

– Ну-ну… Ночевалось добре у нас?

– На сене спать хорошо.

– А на кладбище?

Мне стало не по себе. Неужели она с первого дня следила за нами? Точнее, с первой ночи?

Ульяна вдруг притянула меня к себе и крепко поцеловала.

Её губы были влажные и мягкие. Мои твёрдые и сухие.

– Иди… – оттолкнула она меня от себя.

На прощанье она сунула в руки Валере небольшой узелок.

– Что там? – покосился на него Валера.

– Каравай.

Мы пошли по улице к сельсовету, где нас уже дожидался автобус. Мягкая пыль проминалась под ногами. Я вдруг подумал, что по этой пыли лучше всего идти босиком или хотя бы в лаптях, но никак не в городских туфлях.

Часть вторая

Самшитовый лес

1

Следующая наша практика была после второго курса университета, и называлась она «пионерская».

Валера, как и обещал, женился на Наташе, и теперь его практика проходила в другом месте.

– Поедешь в Закарпатье? – спросил я.

– Какое Закарпатье… – тяжело вздохнул Валера. – Здесь остаюсь.

– А я в Сочи, – легко сказал я.

– Куда? – удивился Валера.

– На черноморское побережье Кавказа. Родители переехали из Новогрудка в Хадыженск.

– Хадыженск – это что?

– Город. По-адыгски хадыжка – яма. Сто километров от Туапсе. Рядом Белореченск, Апшеронск, Горячий Ключ. На зимние каникулы я уже туда ездил. Как раз в Хадыженске начинаются горы.

– Похоже на Карпаты? – заинтересовался Валера.

– Наверное, – пожал я плечами. – Отец договорился с нефтяниками, что я буду проходить практику в их пионерлагере под Сочи.

– Кто здесь упомянул мой родной город? – подошёл к нам Саня Лисин из четвёртой группы.

«Надо же, человек умудрился родиться в Сочи!» – подумал я.

– Надо говорить – в Сочах, – сказал Лисин. – Нормальный город.

Он посмотрел на меня большими чёрными глазами навыкате и пожал плечами.

– Мой пионерлагерь в Дагомысе, – сказал я.

– Этого не может быть! – фыркнул Саня. – В Дагомысе мой лагерь. Как и родительская квартира, и пляж, на котором меня дожидаются Пират с дружками. Ты ничего не перепутал?

– Нет, – помотал я головой. – Моя практика в пионерском лагере нефтяников в Дагомысе.

– Ладно! – махнул рукой Саня. – Мне тоже дадут справку о прохождении практики из этого лагеря. Но работать воспитателем я там не буду.

– Почему? – одновременно спросили я и Валера.

– Потому что мой отец главврач местной больницы. И на лето они с мамой уезжают в Красную Поляну, там не так жарко. В нашей квартире я тебе могу выделить застеклённую лоджию. Ты согласен спать на раскладушке на лоджии?

– Конечно, – сказал я. – Но только после прохождения практики. В отличие от тебя, мне просто так справку о прохождении никто не выдаст.

– Проходи, – великодушно разрешил

Саня. – Но после отбоя мы тебя из лагеря будем выкрадывать.

– Это как? – спросил Валера.

– Как Печорин Бэлу, – объяснил ему Саня. – Это же Кавказ.

Я понял, что с этого момента у меня появился новый напарник по практике. Одновременно он стал и наставником вроде деда Ефима.

– Так ты пока мольфаром становиться не хочешь? – подмигнул мне Валера.

– Нет, – сказал я. – Пока что я учусь в университете.

– Одно другому не мешает.

Валера вздохнул. После женитьбы он стал гораздо чаще вздыхать, чем до неё. Я догадывался, что это связано с грузом ответственности, который возлёг на его плечи. С другой стороны, он не мог не знать об этом грузе, добиваясь взаимности от Наташки. А домогался он её истово. И начал с того, что собственноручно связал ей шерстяное платье. Пусть оно не было свадебным, зато связано не спицами, а крючком. Валера невозмутимо сидел на лекциях по истории КПСС или языкознанию и вязал. Девушки из нашей группы, прикрывающие его своими спинами, сначала хихикали, потом привыкли. А когда увидели на Наташке платье, остро позавидовали ей. Даже староста Светка, собирающаяся в декретный отпуск, прищёлкнула языком:

– Классное платье! Шурик, ты ещё не научился вязать?

– Нет, – покраснел я.

– А зря. Без такого платья Наташки тебе не видать, как своих ушей.

Она имела в виду, конечно, не Наташку Валеры, а Калмыкову. Все знали, что та мне нравится. Сама Калмыкова об этом не догадывалась. Она была девушка серьёзная и об амурных отношениях задумалась бы не раньше четвёртого курса.

Итак, Валера женился и остался проходить пионерскую практику в Минске, а я сел в поезд и покатил в Сочи.

2

Дагомыс встретил меня ливнем, и это был какой-то особенный ливень. В Белоруссии дождь шёл преимущественно мелкий и нудный, а здесь он грохотал водопадом. Вода обрушивалась с небес, превращая улицы в сточные канавы. За окном подходящего к станции поезда не было видно даже пальм.

Я стоял под хлипким навесом станции, растерянно озираясь по сторонам. Не таким мне представлялось прибытие на благословенный берег Чёрного моря.

Но вот ливень кончился, выглянуло солнце, и я увидел, что это настоящее черноморское побережье. Мелькали загорелые ножки курортниц, зычно перекрикивались хозяйки, зазывающие на ночлег отдыхающих, обмытые дождём пальмы распрямляли свои веера, стряхивая на головы людей крупные капли.

Я подхватил сумку и бодро побежал к лагерю, время от времени сверяясь с адресом, который мне дали в управлении нефтяников в Хадыженске.

– Практикант? – озадаченно взяла в руки направление директриса. – У меня вакансия пионервожатого только в первом отряде.

– Пусть будет первый, – сказал я.

Директриса с сомнением оглядела меня, вздохнула и что-то написала на направлении.

– Идите заселяйтесь, – сказала она.

В принципе я понимал её сомнения. По виду я не сильно отличался от воспитанников первого отряда.