Черный аист
Шрифт:
Лёвик взял бланк, прочитал написанное и яростно вычеркнул «дорогой», «кончились деньги» и «пожалуйста». Запрашиваемую сумму при этом он менять не стал.
– Я говорил – очень надо?! – спросил он, что-то добавив по-армянски.
– Говорил, – согласился я и дописал телеграмму, от волнения едва не поставив два «а» в слове «надо».
– А я думал, ты и читать по-русски не умеешь, – сказал Саня.
– У меня красный аттестат! – скосил на него большой круглый глаз Лёвик.
– А где учишься?
– Политехнический! –
– Там русский язык не нужен, – кивнул Саня. – Ты по какому предмету будешь писать диплом?
Последние слова уже относились ко мне.
– По фольклору, – сказал я.
– А я по зарубежке, – сплюнул Саня. – Возьму Хэма или Ремарка.
Я не стал ему признаваться, что с восьмого класса «Три товарища» Ремарка мой любимый роман. Но писать диплом по нему я бы не стал. Вот если бы вырос в Сочи…
– Сочи здесь ни при чём, – снова сплюнул Саня. – У Ремарка вообще другая жизнь.
Здесь я был с ним полностью согласен. Наверное, мы потому и воевали дважды с немцами, что абсолютно по-разному смотрели на жизнь.
– Куда пойдём? – вмешался в наш разговор Лёвик.
– Мы в бар, а ты, наверное, домой, – Саня ухмыльнулся. – Подождём, когда из Тбилиси деньги придут.
Мы ушли, оставив Лёвика у почтамта.
«Свинство, конечно, – думал я. – Но, с другой стороны, в сочинской жизни я не понимаю точно так же, как и в немецкой или американской. Буду заниматься фольклором».
На улице я неожиданно столкнулся с Анжелой.
– Ты что здесь делаешь? – уставился я на неё.
– С родителями отдыхаю, – пожала она плечом.
– А Катя?
– Какая Катя?
– Твоя подруга.
– Она же из Адлера, – сказала Анжела. – Это далеко отсюда. А вы по-прежнему в лагере?
– Я тоже отдыхаю.
– Да ну? – удивилась Анжела. – С другом Пирата?
«И эта всё знает, – тоже удивился я. – Прям ученики разведшколы, а не пионеры».
– Я уже комсомолка, – усмехнулась Анжела. – А вы в Хадыженске на танцы ходите?
– Нет, – сказал я.
– Приходите в техникум, где ваш папа работает. Там хорошие вечера.
– Ты собираешься в нём учиться?
– Папа ещё не решил, куда мне поступать. А вы мне поможете?
– Посмотрим.
Мы шли по улице с частными домами. Возле каждой калитки стояла табуретка с трёхлитровой банкой красного вина и стаканом. Я остановился возле одной из них, налил в стакан вина, выпил и положил на табуретку пятнадцатикопеечную монету.
– Здесь стакан стоит двадцать копеек, – сказала Анжела.
– Это для курортников. Местным можно пить за пятнадцать.
– Вы не местный.
– За длинный язык тебя нужно из комсомолок разжаловать в пионерки. В школе небось на тройки
– Отличница!
– Отличницы носят бюстгальтеры.
Анжела густо покраснела и застегнула кофточку на все пуговицы.
– А вы не подсматривайте, – прошептала она.
– Больно надо. Там и так всё видно.
– Правильно про вас Катя сказала…
Она замолчала.
– Что сказала?
– Вы ни одной из наших девочек не нравитесь!
– Ну, одной я точно понравился, – хмыкнул я. – В Москву в гости зовёт.
– Вот и езжайте в свою Москву.
– Заеду к родителям в Хадыженск – и на самолёт. А ты в школу или техникум. Замуж ещё не собираешься?
– Нет.
Улица кончилась, за ней начинались поросшие кизилом горы. Мы повернули назад, дошли до первого перекрёстка и разошлись в разные стороны.
На пляже я разыскал Саню. Они с Пиратом стояли в толпе, окружавшей Лёвика и какого-то носатого человека.
– Кто это? – спросил я.
– Папик.
– Какой ещё папик?
– Тот самый, кому ты давал телеграмму.
Лёвик медленно укладывал в большую сумку свои вещи, папик громко его отчитывал. Он ругался по-армянски, но в принципе всё было понятно.
– Нужно было триста рублей просить, а не шестьсот, – сказал я Сане.
– За триста он так быстро не прилетел бы, – ответил тот.
Лёвик вдруг швырнул себе под ноги сумку и тоже стал орать по-армянски.
– Пойдём отсюда, – обнял нас за плечи Пират. – Не люблю чужие семейные разборки.
Мы выбрались из толпы и направились к группе девушек, призывно машущих руками.
– Они тебя зовут или Пирата? – спросил я Саню.
– Конечно, Пирата. Мы с тобой ему в подмётки не годимся.
Девушки были разного размера и цвета волос, но все они с одинаковой преданностью смотрели на нашего рослого товарища.
– Каким видом спорта он занимается? – поинтересовался я.
– Волейболом.
– Пляжным?
– В местной команде главный забивала. Смотри, вон Аршак. Теперь он вместо Лёвика.
– А тот куда?
– В Тбилиси, – пожал плечами Саня. – Сегодня Лёвик, завтра Аршак, послезавтра Армен. Круговорот водки в природе.
Он засвистел.
Я подумал, что мне пора в Хадыженск к родителям. Да и по нашему дождливому Минску соскучился. Саня здесь отнюдь не скучает, но он сочинский, ему можно.
Часть третья
Княжна за бортом
Валера из фольклористов перешёл в лингвисты.
– Иллич-Свитыч мне ближе, чем Афанасьев, – объяснил он мне. – «Поэтические воззрения славян на природу» хорошая книга, но этимологический словарь!.. – Он глубоко вздохнул.