Черный ангел Эльхайма
Шрифт:
— Что угодно, только не еще один прыжок в еще один дурацкий колодец. – Марроу слабо застонал, когда очередная попытка сделать хоть шаг без помощи серафима провалилась. Он налег плечом на стену, закусил губу, наблюдая за Марори из-под полуприкрытых век. – Ты же у нас «местная», предлагай другие варианты.
— Предлагаю выбираться тем же путем, что и пришли.
— Выход завалил один наш старый знакомый.
— Думаю, - серафим сжал и разжал стальные кулаки, - парочку глыб я одолею.
Глава четырнадцатая
Наружу
Убегая, дознаватель наделал столько шороху, что смотрители заповедного места были вынуждены действовать по отработанной схеме: вызвали службу безопасности, пару команд спасателей, медиков. Ти’алю не пришлось расчищать весь завал, потому что с обратной стороны им навстречу уже шла команда профессиональных спасателей.
Марори смутно помнила дальнейшее. Голод и отголоски прошлого обрушились на нее с такой силой, что в сознании осталась одна-единственная связная мысль: ей нужна кровь, ей необходимо насыщение.
Их осмотрели медики, Марроу оказали первую медицинскую помощь и наложили шины. Ти’аль тем временем позаимствовал у медиков бинт и, уверив их, что его квалификация вполне позволяет справиться с незначительными порезами, быстро и со знанием дела перебинтовал ее изувеченную руку.
— У тебя все равно не получится держать это в секрете, - было единственной фразой, которую он сказал после освобождения из каменной ловушки.
Она предпочла промолчать. А что говорить? Что ей почти плевать на очередную метаморфозу собственного тела?
В гостиницу они вернулись за несколько часов до полуночи: голодные, изможденные и молчаливые. Ти’аль, сославшись на то, что ему просто необходимо проветрить голову, ушел. Кенна, не раздеваясь, залезла в постель и почти мгновенно уснула. Даже во сне у нее урчал живот, и Марори порывалась разбудить сестру, но та пробормотала что-то нечленораздельное – и сунула голову под подушку.
Марори наскребла сил, чтобы принять душ и переодеться. Мысли то и дело вертелись около тамакаты, залитого кровью лица Крээли, мертвого Таноса с уродливыми тлеющими огрызками крыльев. Мешанина получалась даже не страшная, скорее, безумная.
Когда очередная попытка сосредоточиться с треком провалилась, телефон «моргнул» входящим сообщением.
«Приходи ко мне, нильфешни», - написал Марроу.
Она собиралась написать в ответ, что уже спит, но вместо этого бросила взгляд на Кенну и потихоньку вышла.
Дверь в комнату, которую заняли парни, была плотно закрыта. Пришлось подтолкнуть ее плечом.
Эрэлим лежал на кровати в одних домашних шортах чуть ниже колен. Загипсованная нога выглядела неестественно большой.
— Иди сюда. – Марроу похлопал по одеялу около себя.
Марори осмотрелась в поисках футболки, или рубашки, или чего угодно, чтобы помочь Марроу одеться. Ради этого он, скорее всего, ее и позвал. Уходя, Ти’аль ничего не говорил о том, когда вернется, а она не набралась смелости
— Я тебя не укушу, но совсем не против, чтобы меня укусила ты, - видя ее замешательство, сказал Марроу. Он всеми силами старался поддержать напускную беззаботность, но удавалось это из рук вон плохо. – Я просто подумал, что нам обоим нужно поговорить.
— Скорее уж выговорится, - пробормотала она.
— Не вижу ни одной причины, почему бы не сделать это сейчас.
— Я могу помочь тебе одеться, и мы сходим в кафе через дорогу, - зачем-то предложила она, хотя мысль о том, чтобы оставить Кенну одну, ставила крест на любых планах. Но должна же она предложить альтернативу хотя бы ради приличия, прежде чем пожелать ему спокойной ночи и уйти.
— Нильфешни, мы оба знаем, что ты голодна. Я, конечно, не он, - Марроу поморщился, разом помрачнел, но быстро стряхнул дурное настроение. – Но в прошлый раз тебе как будто стало лучше.
— Стало, - согласилась она. – А сегодня ты валяешься в кровати со сломанной ногой, и тебе самому не помешало бы хорошее вливание крови для скорейшего выздоровления.
— Фигня, в Эльхайме меня поставят на ноги за пару дней.
— Пару дней я вполне могу и поголодать, - улыбнулась она, радуясь, что нашла убедительный повод отделаться от его приглашения.
Что это вообще такое? Полуголый двадцатилетний эрэлим предлагает ей «полежать»? Он в своем уме, или это очередная провокация?
— Думаешь, если погладишь меня по голове, словно щеночка, я вся расклеюсь? – Марори сама не ожидала, что в ней столько злости. – Думаешь, я такая дурочка, что клюну на твою комедию с признаниями? Отличная попытка, но я – не Кенна, меня так просто не облапошить.
— Но я правда люблю тебя, - сказал он неожиданно тихо, серьезно. – И ты наивная дурочка, нильфешни, раз до сих пор не видишь того, что заметили все вокруг.
Вот так, просто и без придыхания, трепета и прочей мишуры эрэлим только что открыл ей свое сердце. И как бы сильно Марори ни старалась отыскать в его словах подвох или хотя бы крохотную зацепку, которая позволит не верить услышанному, ничего этого там не было. Он был честным и по-своему таким же открытым, как Кенна.
— Так вот зачем ушел Ти’аль, - догадалась она.
— Честно – я его об этом не просил. Но я рад, что он оказался таким понимающим. Хотя это свинство, ведь ты ему тоже в некотором смысле небезразлична.
— Вам просто жаль меня. Люди часто путают эти два чувства. – Что за ерунду она городит? Кого пытается убедить, что никаких чувств нет, – его или себя?
— Люди вообще склонны заблуждаться во многих вещах, нильфешни, но уверяю тебя – сейчас я мыслю, как никогда трезво. И еще раз прошу тебя…