Черный дом

Леж Юрий

– Следы-то, может, и свежие, - не стал возражать следопыту Голицын.
– Только учти, что оставить их могли и несколько лет назад... просто сохранились они тут... ну, как вот те дома...

Слева и справа дворик подпирали глухие боковины высоток этажей в двадцать, слегка обшарпанные непогодой, с облупившейся штукатуркой, но не выглядевшие столь пострадавшими от времени, как особнячок.

– А и ладно, - махнул рукой Алексей, устраиваясь на непонятно как занесенной во дворик железобетонной балке, незаметно при взгляде со стороны пристроившейся

у кострища.
– Сюда, во всяком случае, колонна каторжан не поместится...

Голицын чуть нервно покачал головой, мол, не накликай, вспоминая самое первое, неприятное приключение в городе. Впрочем, это не помешало ему поудобнее устроиться на деревянном, но почти окаменевшем чурбачке по другую сторону кострища. В этот раз аристократ не стал дожидаться, пока сядут дамы. Сова вытянулась прямо на земле, не побоявшись разлечься под обветшалой стеной древнего дома, странно повернув голову, уткнувшись лицом почти в плечо, чтобы не видеть арки, через которую вошла сюда. А рыженькая репортерша едва ли не рухнула рядом с Алексеем, невнятно застонав то ли от усталости, то ли от переживаний последнего дня.

– Ну, вот, а говорят, репортера, как волка, ноги кормят, - добродушно сказал Ворон, подымаясь, чтобы уступить Нине дополнительное место.
– Ты ложись лучше, да еще - ножки-то подыми повыше, быстрей отдохнут и легче потом будет...

– Куда поднять?
– не обратив внимания на дежурную шутку о репортерах, поискала глазами вокруг девушка.
– Нет тут ничего...

– Да хоть вот, на ствол...

Рядом с балкой темнел куст сирени, его изогнутый ствол нависал почти над самым бетоном, а одна из довольно толстых веток торчала точненько в полуметре над поверхностью, как импровизированная спинка.

– Какие листья странные тут, - кивнул на куст Алексей и застыл на секунду, шокированный увиденным.

Нина, с облегченным вздохом снявшая сапоги, легко забросила маленькие свои ступни на ветку, но при этом и без того укороченные полотнища её юбки с разрезами завались едва ли не на грудь девушки.

– Ну, а ты, как будто не знал, что под такие платья никто не надевает нижнего белья, - спокойно и деловито оправляя юбку, сказала она.
– Да и ничего удивительного у меня там нет...

Переведя дыхание, Ворон кивнул, мол, и в самом деле, чему тут удивляться. Гораздо удивительнее было то, что девушка спокойно легла обнаженной спиной на бетон, даже не охнув. Кто-то или что-то, будто нарочито перед их появлением, тщательно смел с поверхности балки всю пыль и крошки, превратив её в жесткое, но ровное и гладкое лежбище.

– Жаль, никто не догадался из "Черного дома" еды с собой прихватить, - посетовала все тем же, удивительно спокойным тоном репортерша.
– Я бы сейчас от пары бутербродов с колбасой не отказалась... и от горячего чая, а то здесь как-то не жарко...

– Да никто не ожидал, что город пустой, - ответил ей Алексей, чтобы сгладить возникшую было неловкость от увиденного.
– Да и потом, кто ж его знает, во

что превратились бы эти бутерброды здесь...

– Что не подумали - это верно, - согласился со своего места Голицын.
– А вот про превращение бутербродов - это вряд ли. С нами же ничего не случилось за время пути. Кажется, ни у кого седой бороды не появилось, или тремора старческого. Могли бы и бутерброды выжить вполне... А может, и здесь они есть, только еще не дошли мы до этого места...

– Колбасы в городе не бывает, - раздался от декоративной арки незнакомый голос.
– Разве что, сырокопченую вековой давности вам где подсунут...

16

У входа во дворик стоял невысокий мужчина в длиннополом, черном пальто нараспашку, опираясь, как на трость, на небольшой, не лишенный оружейного изящества карабин. Простое лицо его отливалось серым, будто впитавшимся в кожу цветом, длинные волосы, рассыпавшиеся по плечам, были той удивительной масти, что именуют "соль с перцем", при этом соли-седины в волосах было заметно больше. Под пальто у мужчины просматривалась перепоясанная ремнем с небольшой открытой кобурой кожаная куртка и такие же штаны, заправленные в крепкие, но разношенные сапоги.

– За пистолетик-то не хватайся, - сделал незнакомец замечание Ворону, потянувшемуся было к оружию.
– Я вас с дружком твоим снять мог, как только на проспекте приметил...

– Выходит, поговорить пришел?
– спросил Голицын, пытаясь перехватить инициативу, да и немного отвлечь незнакомца от Алексея.

– Выходит, что нет, - ответил мужчина, шагнув чуть поближе к кострищу так, чтобы видеть всех сразу.
– Говорить - это вы будете, а я - спрашивать, потому как - через мой район идете. Или не знали?

– Не знали, - честно признался Голицын, понимая, что теперь основная тяжесть возможных переговоров ложится на него.
– Мы в город только-только приехали...

– Тогда себя назовите, - потребовал незнакомец, однако, сам представляться не спешил.
– Да только без всяких там чинов и регалий, как у вас заведено, просто прозвища назовите.

– Я Князь, а это Ворон, - кивнул на Алексея подполковник.
– А это...

– Девки не в счет, - оборвал его мужчина.
– Надо будет, сам спрошу...

– И твоя тоже не в счет?
– с легкой подковыркой уточнил Ворон.

В углу дворика, там, где решетка должна была смыкаться с обветшалой стеной особнячка, но была кем-то безжалостно выломана, на гранитном бордюре вырисовывалась длинноногая тонкая фигурка в коротенькой, едва прикрывающей пупок курточке, брючках в обтяжку и полусапожках, поблескивающих металлом блях. Какое оружие она держала в руках, разобрать глядя против света было трудно, но то, что это явно были не шпильки для волос, Алексей сообразил сразу. И еще он почувствовал, как неожиданно гулко забилось сердце в предвкушении чего-то непонятного, загадочного, но - вряд ли опасного для него и его спутников.