Черный Гиппократ
Шрифт:
— Да, — подтвердила Фаина. — Странный он…
— Плохо все, плохо! — мрачно качал головой Иванов.
— Да што ж плохого, Сан Саныч! — всплеснула руками санитарка Соня. — Убег — и убег. Хрен с ним!
— Помолчи, Соня, — тихим голосом велел Иванов. — Что скажешь ты, Маргарита?
Рита промокнула глаза платком:
— Что я могу сказать? Здесь же не детский сад. Взрослые все люди. Даже если б я видела, что Нестеров уходил, — могла ли бы его остановить? Милицию звать, что ли?
Санитарка Соня усмехнулась:
— Зачем
Блох улыбнулся, оглядев крутые плечи санитарки:
— И то верно, Александр Александрович! Что Маргарита могла бы с ним сделать? Мы с Фаиной… Сергеевной… в прошлый раз вдвоем тянули его. Еле справились. Тяжелый этот Нестеров. Даже Соня вряд ли бы перед ним выстояла… Сбежал — и ладно! — похоже, Блох был даже рад происшествию. — Больничного ему не видать — нарушение режима.
Иванов все качал головой:
— Ему больничный наш — как зайцу стоп-сигнал. Он же безработный на данный момент.
— Его проблемы в том… — начал Блох и осекся.
Иванов вопросительно посмотрел на коллегу. Блох однако молчал. Он побледнел, а глаза оттого стали как бы еще чернее. Как уголья теперь были у Блоха глаза. И тревожные-тревожные…
Иванов был заинтригован такими переменами в лице коллеги. Взглянул на часы:
— Все, друзья, расходимся по рабочим местам. И чтобы никакие Нестеровы больше из отделения не сбегали!..
Сотрудники потянулись в коридор.
Когда Иванов и Блох остались в ординаторской одни, Иванов спросил:
— Что случилось, Давид?
Тревога в глазах Блоха росла:
— Я вспомнил.
— Что вспомнил?
— Вспомнил, где видел этого Нестерова.
— И где же? — насторожился Иванов.
Блох перешел на шепот:
— В Москве, в нашем институте… Мы же учились вместе с ним, Саша. Только он на несколько курсов впереди.
У Иванова дернулась правая щека:
— Н-да!.. Кажется, маленький прокол вышел… Кто бы мог подумать!.. — глаза Иванова тревожно забегали. — Но если пораскинуть мозгами, никакой катастрофы тут нет… У этого Нестерова ничего нет на нас. И быть не может…
Тем временем Блох будто прозревал:
— А в морге в ту ночь горел свет…
Проснувшись, Нестеров долго лежал в постели. Обдумывал планы на новый день. Потом поднялся, выдвинул ящик стола, достал из конверта деньги. Они остались у него после размена с доплатой. Три тысячи долларов. Много или мало?.. Смотря для чего!.. На еду пока хватит. На толковую машину — маловато. А развалину брать по дешевке — не так уж мы богаты.
Нестеров взял из конверта сотню, быстро оделся и спустился этажом ниже. Два раза позвонил в дверь.
Дверь открыл молодой парень с бритым затылком, в джинсах и майке. Он что-то жевал.
— Привет, Миша, — кивнул Нестеров и протянул ему сотню. — Не уступишь свой «форд» на недельку?
Миша перестал жевать, стрельнул
— Еще сотню — и, считай, ключики бренчат у тебя на пальце.
Нестеров усмехнулся:
— Сотня сейчас, сотня через неделю.
— Лады! — Миша протянул руку к вешалке и достал из кармана куртки ключи; снял один с кольца, отдал Нестерову.
Купюра исчезла в кармане джинсов.
Нестеров пошел вверх по лестнице, а Миша бросил ему в спину:
— Тебя выписали, что ли так быстро?
— Какое там! Сбежал…
— Ну и правильно! Я бы тоже сбежал.
Вполне понятно, что Нестерову не очень хотелось встречаться с соседкой по квартире, да и холодильник его был должно быть пуст. Поэтому он решил позавтракать где-нибудь в бистро, на худой конец — перехватить на лету гамбургер…
Надев старую кожаную куртку, Владимир спустился во двор. Стального цвета весьма подержанный «форд» стоял недалеко от подъезда. Хоть и подержанный, но завелся с пол-оборота. Бак был полон.
Нестеров, довольный улыбнулся:
— Ну, Миша!..
Из любопытства заглянул в бардачок. Пустая пачка от сигарет, две упаковки презервативов…
Нестеров захлопнул бардачок:
— Ну, Миша!..
И, плавно тронув машину с места, ловко вырулил со двора.
Минут через двадцать стального цвета «форд» уже выехал на шоссе в сторону Пулково…
Часа два у Владимира ушло на то, чтобы разыскать загородный дом Иванова. Наконец усилия его увенчались успехом…
Это был довольно-таки величественный совсем новый особняк несколько в стороне от шоссе. Дом под красивой черепичной крышей, с миниатюрными башенками и широкими окнами. Около дома были еще какие-то хозяйственные постройки, заасфальтированная площадка для машин.
Владимир не стал подъезжать прямо к дому — метров за четыреста до поворота на площадку он свернул с проселка в густой темный ельник и там оставил машину. Благо машина была небольшая.
Затем он осмотрел дом с опушки леса.
Скорее всего в доме сейчас никого не было: площадка для машин пустовала, не наблюдалось движения в окнах, не вился дымок над трубой.
Нестеров уверенной походкой приблизился к дому. Сначала на всякий случай нажал на кнопку звонка у двери, потом, заслоняясь от света рукой, заглянул в окно первого этажа, потоптался на крыльце. Изнутри — никакой реакции.
Нестеров подумал, что неплохо было бы обойти дом вокруг, и в это время сзади послышался голос:
— Хозяина ищешь?
Владимир обернулся.
Перед ним стоял невысокий худощавый пожилой человек, бородка клинышком. Одет неряшливо — в старье, а глаза умные. Смуглое лицо. Быть может, даже это не была прирожденная смуглость — скорее человек этот много времени проводил на открытом воздухе, и лицо его загорело, обветрилось. Такая смуглость бывает у строителей, у земледельцев, у заядлых рыбаков и т. д. А также у бомжей…