Чёрный хребет. Книга 3
Шрифт:
Закрываю глаза, пока мышь ходит вокруг и пытается найти подходящее место. Устраивается в ногах.
— Тише, — говорит.
И я засыпаю.
Ворочаюсь всю ночь, просыпаясь каждые полчаса, но к утру чувствую себя на удивление бодрым. Небо вверху светлеет, значит солнце над скалами уже взошло.
Переворачиваюсь на другую сторону и тут же натыкаюсь на летучую мышь, сидящую напротив меня с недовольным видом. Подползает к моим рукам, нюхает, а затем говорит:
— Кушать подано.
Похоже, она действительно считает меня своим рабом. Зачем летать
— Ну нет, — говорю. — У нас тут так не принято. Хочешь есть — ищи жуков.
— Кушать подано, — отвечает.
Чтобы яснее донести свою мысль, поднимаю мышь на руки и хожу вместе с ней по округе в поиске жучков, паучков или любой другой формы жизни, которую может съесть эта мелочь. Задача не трудная: в этом мире столько же мелких тварей, сколько и в моём. Достаточно присмотреться к любому участку земли и увидишь, как там что-то ползёт. Это может быть мелкий зелёный паук, который пролезет через иголочное ушко, но он там будет.
Наконец, мы находим потенциальную жертву для великого охотника — песочного цвета ящерка с мизинец длиной. Сидит на камне и облизывает глаза собственным языком. Я собираюсь поднести мышь поближе, однако она срывается с моей руки и планирует к своей цели. Ящерка замечает опасность и пытается удрать, но не успевает: мышь пролетает над ней, издав громкий хлопок.
— Молодец, — говорю.
Ящерица падает на бок. Это не просто потеря ориентации, как было со мной. На мелкие цели звуковой удар действует намного сильнее: лишает их сознания, отчего они падают без движения.
Совершив короткий вираж, мышь возвращается к своей цели и начинает трапезу: подхватывает её и начинает мотлять из стороны в сторону. Она должна убить жертву, прежде чем начать есть, иначе та может очнуться в самый неподходящий момент.
— Как мне тебя назвать? — спрашиваю.
Смотрю, как белая летучая мышь с помощью когтей и зубов отрывает куски плоти у ящерки и с жадностью их поглощает.
— Хума, — говорю. — Как тебе такое имя?
Мифическая птица, несущая счастье, удачу и благосостояние. Она невероятно скрытная, никто её не видел и не знает, как она выглядит. Возможно, именно так: с перепончатыми крыльями и огромным ухом, которое появляется из ниоткуда.
Наевшись, летучая мышь отходит в сторону и уже со знакомым довольным видом садится в траву. Как немного нужно некоторым для счастья. Если бы каждый человек в мире был подобен этой летучей мыши, никаких бы проблем не существовало. Меня не закапывал бы злобный двойник, а я не шёл бы вершить месть, замышляя убийство.
Мы бы поели все вместе и остались всем довольны.
— Пойдём, Хума.
Подношу мышке руку и она повисает на ладони.
— Тише, — отвечает.
— Правильно. Никому не нравится, когда рядом слишком много болтают.
Хоть кто-то из нас двоих наелся.
Так мы и идём через горы. Урчу желудком и надеюсь, что с Дарграгом всё в порядке. Пусть мой двойник и не собирался уничтожать нашу деревню, но какая-то
Чем ближе я к своей цели, тем меньше я понимаю, как стоит действовать.
Никакого плана вообще.
Как мне нейтрализовать человека с жёлтой жемчужиной? Единственный способ, который у меня есть — спрятаться за углом, подождать, пока двойник пройдёт мимо, а затем обрушить кувалду ему на голову. Ничего лучшего в голову так и не пришло. Подкрасться ночью? Проснётся. Поставить ловушку? Выберется. Секунда промедления и я снова покойник. Тут нужно действовать наверняка.
Было бы забавно натравить на него моего нового питомца. Жаль, что в этом нет никакого смысла: двойник — не ящерка, которую можно оглушить и сожрать. Рассчитывать придётся только на себя. Импровизировать прямо на ходу.
Как-нибудь справлюсь.
— Жарко? — спрашиваю у мыши.
— Жарко? — отвечает Хума.
По всей видимости, это его способ охотиться: издаёт звуки в зависимости от цели, которую видит. Имитирует пение птицы, ждёт пока дичь подлетит поближе, а затем оглушает.
Идём через горы. Путь выбираю самый прямой и ровный, но чем дальше мы продвигаемся на восток, тем меньше становится растительности и больше острых камней. Приходится с удвоенным вниманием смотреть под ноги, чтобы не раскроить себе ступни. Пусть я и живу в диком мире, где многие ходят босиком, но конкретно в нашей деревне существуют неплохие кожаные сандалии, из-за чего у местных жителей ноги довольно нежные.
Чем дальше мы продвигаемся, тем жарче становится под ногами. Иду походкой человека, ступающего по деталям лего.
Первоначально я планировал быть дома уже к обеду — именно столько занимал путь через горы даже с тяжёлым снаряжением. Шесть часов в быстром темпе, восемь в нормальном. Однако сейчас я сомневаюсь, что вовсе успею хотя бы к вечеру.
— Эй, птиц, — говорю. — Может, поможешь? Помашель крыльями, чтобы мне легче было идти?
Летучая мышь сидит на плече и смотрит на меня с заинтересованностью. Она ни слова не понимает из того, что я говорю, но глаза при этом довольно умные. Да и в целом она не такая уродливая, как летучие мыши у нас. В этом мире они посимпатичнее. Мордашку Хума так и хочется потрепать за щёчки.
Делать ещё один привал в горах — не вариант. Здесь совсем нет воды, поэтому к следующему дню я буду сильно обезвожен. Того и гляди, потеряю сознание не добравшись до цели. Придётся идти дальше и превозмогать себя.
Много часов пути.
Ноги изнывают от боли, но крови пока нет. Глаза так упорно всматривались в землю, выискивая безопасные участки земли, что песок с камнями будет сниться мне всю следующую неделю. Если выживу, конечно.
И к вечеру, когда небо начинает темнеть, мы с Хума оказываемся в нужном месте: бесконечная пустыня, тянущаяся к горизонту и далеко за его пределы. А внизу располагается мой дом, моя родная деревня, Дарграг.