Черный квадрат. Мои философские размышления здесь на Камчатке. Том 2
Шрифт:
Шачи – Жена Индры. Богиня ревности и гнева. Эталон красоты для всех индийских женщин.
Парвати – Перерождение первой жены Шивы – Сати. Воплощение женской творческой энергии Шивы. Богиня имеет множество имен.
Ганеша – Бог мудрости и благополучия. Сын Шивы и Парвати. Всегда изображается полным человеком с головой слона.
Брагавати – Сельское воплощение Парвати. Отличается своенравным характером, при этом способна, насылать несчастья, болезни.
Сканда – Воин, предводитель войска Богов. Считается, что покровительствует не только воинам, но и ворам. По одной из версий, сын Шивы и Парвати.
Вивасват – Олицетворение света на небе и земле, бог Солнца, прародитель всех людей. Первый совершил жертвоприношение и подарил людям огонь.
Яма – Сын Вивасвати. Царь смерти. Охраняет врата в подземный мир, встречая души умерших. (Хотя индусы, как мы знаем, сжигают умерших на Ганге и прах их затем, развевают над рекой, и у них нет в нашем, христиан понимания погребения, как это есть у славян и христиан, хотя в крупных городах и у нас в России многие теперь, попадают сначала в крематорий, чего бы сам я не желал, а уж затем на полку и в нишу в кладбищенский колумбарий или даже в землю, которая стала такой дорогой, даже здесь на московском периферийном, что за МКАДом на кладбище, где покоится тело нашего дяди Сущенко Федор Маркович).
Ями – После брата близнеца Ямы боги подарили ей ночь, чтобы она забыла день своего несчастья.
Ваю – Бог ветра, сопровождает Индру в бою. Может развеять врагов и предоставить
Ману – Сын Вивасвата, первый человек на земле и царь всех людей. Спасся во время великого потопа. Принес богам жертву, бросив в воду масло и творог. Возникла Ила, которая стала женой Манну. От них пошел человеческий род.
И здесь, именно на боге Ману сыне Вивасвата от, которого и идет род человеческий земной так долго, рассуждая о всём символизме, преследующем меня в этом рассказе и еще о том «Черном квадрате» Казимира Малевича мне хочется остановиться в той части, что в каждом народе, исповедующем того же Будду, да и Иисуса Христа, самого великого и вечного мусульманского пророка Магомета или всех этих многоликих индийских богов, начиная с Брахма – создателя, творца мира, правитель, следующим за ним Вишну – хранителя мироздания, поддерживающего равновесие в мире и как бы не позволяет воинствующему Шиве разрушить всё вокруг и естественно Шивой – разрушителем, олицетворением сильного мужского начала, по преданиям у которого пять лиц, а также четыре, восемь, а то и десять рук, чтобы он мог справиться со всеми делами Вселенной и о, которых мы говорили выше, всё это в моем сознании и в их сознании всё таки есть особый пусть и священные символы, полученные ими всеми от своих старших родных и знакомых, впитанные в процессе, становления их и научение их, как человека в обществе, том или ином, в этносе том или ином, где они живут и где они сами родились, где с годами они возмужали, а еще и сами они выросли.
Естественно, они эти символы и даже искренняя вера наша в той или иной мере помогают нам жить и преодолевать, и мне кажется лучше, и яснее для меня и Магомет только в одном лице, и наш Иисус Христос в трех человеческих лицах, чем их индийские боги, которых и запомнить мне так трудно, а уж понять их всю божественную внутреннюю сущность и существо божественное их просто немыслимо, чтобы еще им всем им и почести мои как-то да еще каждодневно отдавать, молясь и бьючи свои поклоны рано по утру…
Лучше я уж буду молиться одному нашему Иисусу Христу – Богу нашему единственному и такому надежному, такому для меня ясному и по-человечески понятному, так как и обликом он еще писан наверное с меня… Хотя из сегодня и из нашего видения отсюда с Камчатки всего Мира я понимаю, настолько глубоко мы в тот окружающий нас мир проникли, что даже, вылетев не так и давно с помощью американского «Вояджера» даже за пределы Солнечной системы, ощутили через его специально настроенные чуткие приборы особое дыхание самого глубинного Космоса, или того же, выведенного давным-давно на орбиту телескопа «Хаббла», который уже там не раз американцы и ремонтировали, и даже, еще и совершенствовали они его, видя с помощью его уникальной оптики, как я своим глазом самые удаленные окраины нашей безграничной Вселенной, или даже с помощью наземных радиотелескопов, изучающих то особое, буквально из глубин первых секунд рождения Вселенной её реликтовое коротко- волновое излучение, которое возникло во время того Вселенского невероятного Большого Взрыва наверное всего и вся, что называлось на языке физиков некоей сингулярностью и, что затем уже чуть позже родило самих нас. И вот, теперь-то из своего маленького тела, я сам вижу настолько же человек великий и, одновременно настолько он часто ничтожен даже и по сроку своей жизни, по сравнению со всем Космосом, и по своим всем потенциальным возможностям, которые в одном невероятно успешно почему-то развиваются в талантливого и успешного певца, как тот же Дмитрий Хворостовский или в непревзойденного пианиста каким есть именно для меня Денис Мацуев или даже полководец, каким был легендарный Александр Македонский, и тот же его тезка наш любимый Александр Суворов с таким телом его, нафаршированным упругими натренированными мышцами и всеми бурлящими его мыслями за солдата русского и за свою и за нашу Родину – за Россию великую свою.
А вот тот другой, он создан, как бы, как и мы из той же земной материи всей и только на землице этой он, сеет постоянно зло и, разрушает как индийский бог Шива, он разрушитель, олицетворение мужского начала. По преданиям у него пять лиц, а также четыре, восемь, а то и десять рук, чтобы он мог справиться со всеми делами Вселенной. И вот он тот последний он всё и вся вокруг себя рушит, все вокруг себя он изничтожает, и даже более того испепеляет он…
И получается, что телесная субстанция и материальная сущность у каждого из нас, как бы по сути своей изначальной из отцовской и материнской клеточки полученная, как и здесь вся красная рыба из красной икринки самой самки и из его самца белых молок произошла и такая кажись одинаковая, произошла из одной Галактики одной и даже из Вселенной этой, которую я ощущаю, которую вижу и я, но вот один пишет портрет старушки, как Рембрандт и я подолгу, засматриваюсь на него на тот небольшой портретик, видя уж это точно, в нем и свою бабушку Надежду Изотовну Науменко, Якименко, Кайда, и ту его юную, пышущую отменным, заложенным самой природой в неё здоровьем «Данаю», вместе с его любимой «Саксией» Ван Рейн Рембрандта, а вот другой супрематист Казимир Малевич в революционной своей и его злости и еще в каком-то только его остервенении на жену свою, он пишет, да нет же он малюет нам всем свой «Черный квадрат» и не один, а все четыре и я некоторое время на него даже молюсь, пытаясь в той всё, поглощающей черноте его что-либо сегодня и понять, как и во всех многоликих и таких для меня разных индийских богах, чтобы, перейдя в зал буквально рядом и, уж наверняка, от очарования не на миг, а навечно замереть, видя того Иванова Александра «Явление Христа народу. (Явление Мессии)», так как там мне самому добавлять что-либо, или убирать что-либо уж это точно не требуется, да и моё вмешательство оно там абсолютно теперь неуместно после трудов тех его двадцатилетних, каждодневных и даже, ежечасных. Когда творец и художник нам ясно показывает такое своё видение того библейского момента нашей встречи с ним одним и таким Великим, и таким Могучим, и даже таким Всесильным, и таким Всевидящим, и всё давно за нас Знающим и Видящим даже сквозь землю эту на, которой мы теперь стоим с Иисусом Христом нашим, и еще стоим мы с тем нашим Мессией, который в облике простого смертного мирянина, только чуть, прикрытый ниспадающими одеждами, своим повелительным перстом убедительно и без апелляционном, говорит нам, что все мы будем, если уж не, как там в Индии или здесь на Хаилинской шаманке не вознесемся на горячем кедрачовом костре, как Килпалин Кирилл 6 декабря 1991 года на небеса обетованные, то все мы и все богатые, и даже все нищие, и все юные, да и эти молодые, и такие как на картине голые, да еще и раздетые, и даже облаченные в золотой тот, сверкающий на солнце восточной парчи, все мы туда в землю нашу по его и по самого Времени соизволению легко уйдем, и там же в той землице, и будем мы кем-то похоронены. И видя, всё то мы ясно теперь понимаем и даже чувственно видя все то его устремление, и мы осознаем, что жить нам здесь на Земле надо и в труде, и в невероятной напруге, выдавая, как те трудолюбивые шахтеры на гора свой уголек, который только затем нас запасенным от Солнца теплом согреет и еще, как, согревает своим черно-пречёрным особым антрацита блеском, как и здешние кристаллы фиолетовых аметистов из самого кварца рожденных, которыми, как и здешней рыбой серебристой богата река Вывенка и все те сто тридцать три тысячи рек, которые каждую весну, наполняются миллионами тонн той красной бесценной
Глава 57.
Я внове о всей хрупкости нашего мира и нашего трепетного естества.
И теперь, и сегодня ты, вспоминаешь тот памятный ядерный взрыв 5 августа 1945 года здесь совсем недалеко, того кажется «Малыша» всего в 50 мегатонн, и ты вспоминаешь все те его 50 или даже несколько миллионов тонн невероятно мощного и разрушительного самого по себе в пересчете, естественно, тринитротолуола в том 1961 году на Новой Земле, а кто мог и измерить всё то с такой точностью до той его тонны, в пересчете и в некоем эквиваленте на тротил или на тринитротолуол, чтобы еще и до того одного единственного килограмма, когда тебе только исполнилось одиннадцать лет.
И, пред твоими глазами теперь вот стоит всё тот же такой абсолютно черный тот магический в чем-то даже супрематичный «Черный квадрат» Казимира Малевича и всё твоё знание теперешнее так легко своей абсолютной чернотой поглощающий в тот свой вековой кракелюр, и перед твоими глазами теперь рядом с тем «Черным квадратом» еще и та черная шинель отца братьев твоих, погибшего на той кровопролитной войне Второй мировой и еще на его и их Великой Отечественной для всех нас и, естественно, для него, и для тебя, и братьев твоих Великой и Отечественной, и еще в памяти твоей тот черный-пречёрный Чернобыль 1986 26 апреля, и еще тот Семипалатинский черный полу-песчаный грунт, засыпающий и застилающий в феврале 1963 тебе глаза и застилающий всю твою такую плодородную черноземную савинскую землю, той особой и невидимой ни тебе, ни другим ураново-плутониевой радиацией о, которой тогда ни вам и никому другому никто из-за той особой бериевской секретности и не говорил, так как и сами творцы того чуда земного, и даже ученые то мало чего о том они и знали. Да и мало кто её даже знал ту всюду проникающую радиацию, и полно ли и ясно ли понимал в те времена, разве кроме специалистов по радиационной защите, которых и, было, наверное, только единицы во всей стране, покуда не наработали они свой опыт, покуда они сами не наделали столько ошибок и промахов на заводах своих тех обогатительных. А вероятно пальцев одной моей руки достаточно будет, чтобы сосчитать их хватило бы, так как всё они в шарашках бериевских были и были так по-особому они все засекречены и все тогда было засекречено, что и говорить о том никто не мог и даже не смел.
А уж те многочисленные шарашки и те закрытые науко грады от Померок в родном мне Харькове, до Сарова под Нижним Новгородом, и до самого Челябинска-72 или до Красноярска-35, не говоря уж о новом том магаданском Билибино, да и не важно сколько, и столько километров до них от областного града того (а тот их секретный номер в виде двузначной цифры, думаю, теперь обозначал почтовое расстояние в километрах или обозначал он даже те русские версты от самого центра каждого, упоминаемого мною града со своей древней и понятно вековой историей и даже со своим особым, только ему свойственным этносом), где и Игорь Курчатов, и, о нём немало читал, и естественно академик Харитон, и даже, взбунтовавшийся, вероятно от самой той радиации, опосля молодой академик Андрей Сахаров, хоть, как бы и свободные они сами мыслить, но не свободные они даже дышать в тех науко градах воздухом, не говоря уж и не могущие они свободно, чтобы им перемещаться по всей стране своей, не то, что выезжать за её неприступные тогда рубежи, находясь под ежечасной опекой НКВД или КГБ, а ныне ФСБ, как и в том «Черном квадрате» Казимира Малевича буквально и наяву, и образно находясь за колючей проволокой: о них ни настоящей правдивой информации нам в газетах тогдашних, ни даже одной единственной весточки, что еще они живы их родным и близким, и ничего другого, даже, что они были тогда на Земле и, что они жили совсем рядом никто не знал и нисколько не ведал о том, даже их американские дотошные разведки всё узнали тогда, когда те рукотворные взрывы на сейсмографах своих зафиксировали и на карты они их нанесли.
Такой высокий уровень секретности тогда был тогда, такой уровень их тогдашней военной скрытности и секретности и нужен ведь был…
И, это думаю вполне по тем временам оправдано, так как судить саму историю нашу из сегодня ох как еще трудно, да и практически нам не возможно. А иначе всё то нашенское было бы у противной стороны, оно бы было у противника нашего и, как бы всё обернулось, кто о том знает и кто, ведает о всём том?
И одни, в том числе, и их родные, полагали, что, как и Сергей Королёв, они давно сгнили на той длинной-предлинной колымской рукотворной ГУЛАГовской трассе, а ты был в 1974 году и был в 1976 там летом по два месяца работая в стройотряде в том их энергетическом сердце – Аркагалыке и еще, в посёлке Сусуман, и город этот, и этот твой теперешний «Черный квадрат» того неведомого многим и ныне Казимира Малевича, так как, увидев его он этот Север, этот Крайний и такой холодный, и часто не такой уж и не гостеприимный Север, сам затем тебя легко и незаметно он тебя на все 35 года поглотил всего и даже своим этим трепетом холодным, проглотил навсегда, на всю сознательную жизнь твою и даже, на эту творческую сторону, как и всё абсолютное черное легко и естественно поглощает и свет, и поглощает оно само тепло, исходящее даже от нас самих и от тела нашего, так как мы имеем положительную энтропию и постоянно излучаем и не сколько, и не только тепло, но и инфразвуки, но и даже ультрафиолетом каждая клеточка наша светится, а еще и особую ауру нашу, как особой защитой оболочкой, как и земля магнитным полем окутываем себя мы, окутывая своё тело уберегаем себя от злых людей и от всего зла, что есть здесь на Земле и даже уберегаем себя от ведьм и от их заговоров страстно, молясь и по-утру бьючи о пол страстные наши поклоны.