Черный настрой

Андрижески Дж. С.

– Честно? Я даже не помню, чтобы Блэк отсутствовал. Не тогда, когда мы все ещё были в Сан-Франциско. Я решила, что он провернул это через свои контакты в Пентагоне или типа того.

Когда их молчание затянулось, я ощутила, как это холодное чувство в моем животе усиливается.

Я не была уверена, что хочу копать глубже в смысл этого молчания.

Скрестив руки, я прищурилась, глядя на гаснущий солнечный свет и пытаясь обдумать все, вопреки колотящемуся сердцу и слабой головной боли, которая начинала усиливаться. Я попыталась вспомнить, когда

впервые увидела Ковбоя в офисах Сан-Франциско.

На каком-то уровне все ощущалось так, будто он всегда там был.

С другой стороны, он как будто в один прекрасный день материализовался из ниоткуда. Я помнила, как увидела его у стола администратора в «Охране и расследованиях Блэка», разговаривающим с Лизбет о заполнении налоговой формы, а также о чем-то связанном с его страховкой здоровья.

Я не помню, чтобы меня с ним знакомили. Как будто он всегда был частью наших жизней, и я упустила переходный момент.

Он повернулся, улыбаясь мне так, будто знал меня.

Он улыбался мне так, будто мы уже были друзьями.

Что ещё более странно, я даже не помню, чтобы посчитала это странным.

Глава 6. Последствия

– Ты осознаешь, какое безумие несёшь, говоря это сейчас?
– Алан Хорн перевёл изумлённый взгляд на мужчину, сидевшего за деревянным столом.
– Ты хочешь плотнее связаться с этими психопатами? После прошлой ночи?

Мужчина напротив него как сфинкс сидел в кресле с высокой спинкой за солидным столом из тикового дерева, наслаждаясь видом Бэттери-парк, окрашенного оранжевыми и красными закатными оттенками.

Окна его офиса выходили на точку, где две реки, Хадсон и Ист, встречались по обе стороны от центра Манхэттена. Сам Гаррисон был одет в чёрный костюм от Бриони с серым шёлковым галстуком и рубашкой костяного цвета, сочетавшегося с полосками костюма. Незаметная булавка из чёрного металла отбрасывала отсвет на его кармане. Она была маленькой и легко сливалась с чернотой ткани костюма, но Хорн её невольно заметил.

Она изображала египетского бога Анубиса.

Хорн нахмурился. Он знал, что эмблема была своего рода визитной карточкой. У него такая тоже имелась, но ему не хватало верности - или глупости, пробормотал его разум - носить её открыто.

У Гаррисона статуя чёртова Анубиса даже стояла на его столе.

Остальная часть его офиса выглядела как картинка из фильма о вымышленных нефтяных магнатах. Отделанная дорогими сортами древесины, со светло-серым ковром, чёрной и хромированной фурнитурой, комната обладала холодной, темной, металлической атмосферой. Массивный кусок обугленного камня, один из крупнейших известных метеоритов в мире, возвышался на белом мраморном пьедестале в одном углу, поблёскивая слабым синеватым свечением.

Зная Гаррисона, дерево для книжных полок и шкафа, вероятно, было нелегально доставлено из какого-нибудь тропического леса в глубинке Южной Америки или Азии. Бивни самца африканского слона грациозно возвышались на стене возле двери - трофей одной из последних охотничьих вылазок Гаррисона и скорее всего весьма неделикатное «да

пошли вы» всем фанатикам по защите прав животных.

Кинетическая скульптура из титана бесшумно вращалась на его столе.

Гаррисон не отводил взгляда, продолжая смотреть на воду и наслаждаться видом Эллис Айленда и Статуей Свободы вдалеке. Он мог наслаждаться видом, а мог и думать о грядущих выходных, когда он полетит обратно на ранчо, которое его семья держала в Монтане. А может, он вообще ни на что не смотрел.

Может, он ни черта не слышал из того, что сказал Хорн.

Ужасно раздражало, что Хорн не мог различить это.

– Гаррисон, мы не можем валять дурака с этими парнями, - произнёс Хорн более резко, пытаясь заставить мужчину повернуться, посмотреть на него.
– Даже предположить такое равносильно тому, чтобы нарисовать большие красные мишени на своей груди. Не только на твоей груди. На моей. На его.

Он показал на другого присутствовавшего в офисе на семидесятом этаже. Мужчина, на которого он показал, подпрыгнул, будто Хорн навёл на него пистолет, а не указательный палец.

– Видишь?
– голос Хорна приподнялся на октаву.
– Форсайта ты тоже довёл до тика. Тебе нужно взять себя в руки, Дэвид. Надень свои штаны большого мальчика, хорошо? Мы облажались. Мы должны принять этот факт и разобраться с реальностью. А не продолжать притворяться, что мы можем это разрулить.

Синие глаза Гаррисона вновь сфокусировались.

Он поджал губ, взглянув на Хорна.

– Ты мне это говоришь?
– эти тонкие губы изогнулись.
– Это ты говорил с копами, Алан. Не я, - он кивнул на другого мужчину.
– И не Джон.

Хорн почувствовал, как лицо заливает жаром.

– Я не говорил с копами. Я говорил со старым другом. Он ничего не скажет. Если я его не попрошу, - подозрение закралось в его разум, злость усилилась.
– Откуда, черт подери, тебе об этом вообще известно? Ты теперь следишь за мной?

– Они позвонили мне, - Гаррисон наградил его суровым взглядом.
– И да. Ты дурак, если думаешь, что они не наблюдают за нами сейчас, учитывая, что стоит на кону.

Чувствуя, как скрутило его живот, Хорн постарался обратить это в злость и преуспел лишь отчасти. Переводя сердитый взгляд с Гаррисона на Форсайта, он заметил, что последний все ещё выглядел как антилопа, готовая ринуться через всю саванну, почуяв львов.

Глаза Хорна вернулись к Гаррисону.

Пожилой мужчина проницательно наблюдал за ним, в синих глазах проступила резкость.

– Ну?
– сказал Гаррисон.

– Что ну?
– рявкнул Хорн.
– Ты видел новости вчера вечером. Я рассматривал варианты. Для всех нас. Я позвонил старому другу.

– Старому другу, который случайно оказался копом.

– Он из полиции Лос-Анджелеса, - рявкнул Хорн.
– И формально сейчас он отстранён, - он помедлил, придавая своим словам дополнительный вес.
– Он также знает Блэка. Он работал с ним. Нанимал его как консультанта в прошлом году, по какому-то делу об убийстве... а до этого они вместе работали над делом в Сан-Франциско, над той громкой историей о Тамплиере.