Черный обходчик
Шрифт:
— Как Вадим? — спросила Мстислава.
— Честно говоря, не очень. Предательство Зои его серьёзно выбило из колеи. Они ведь долгие годы были вместе. А теперь Вадиму ещё и предстоит… — Амалия сокрушённо покачала головой. — Даже вообразить не могу, как он это переживёт.
— Вадим — смотрящий, — сухо сказала Мстислава. — Переживёт, никуда не денется.
— Что переживёт? — спросил я. Уже догадываясь, что ответ мне не понравится. — И что там, кстати, с Зоей?
Всё, что знал — Зою забрали обходчики. Для каких
— Пока жива, — сказала Мстислава.
— Пока?
— Зойку будут судить и приговорят. Вина, считай, доказана, рассусоливать не о чем.
— Кто будет судить? Как это вообще происходит?
— Вообще — это не происходит, — зло сказала Мстислава. — На моей памяти первый такой случай, чтобы видящая своих предала. Предательство самой нашей природе противно. Зойка — выродок, иначе не скажешь.
Мстислава посмотрела на Вана. Тот отрицательно покачал головой. Значит, и на его памяти ничего подобного не случалось. Ну, статистика радует, конечно. Однако факт остается фактом.
— Но что с ней будет, вы знаете?
— В общих чертах, — буркнул Денис. — Зою будет судить Ангел. Хотя, как уже сказала Мстислава Мстиславовна, в судействе необходимости нет, вина доказана. Зою лишат способностей видящей. А скорее всего, ещё и памяти.
— Памяти? — прошептала Изольда.
— Да. Она не будет помнить ничего из того, что случилось с ней после того, как проснулась.
— То есть… Когда она очнётся после этой процедуры, будет считать, что вокруг по-прежнему гражданская война? — уточнила Амалия. — Что она работает сестрой-хозяйкой в общежитии губчека?
— По-видимому, так.
— Но это бесчеловечно. — Изольда уронила руки. — Подумайте только — прошло сто лет! Мы, находящиеся всё это время в здравом уме и памяти, не всегда можем принять происходящее! А ей каково будет? Заснуть при лучине, а проснуться при высокоскоростном интернете? Она же ни в магазин сходить не сможет, ни еду себе приготовить. Этого никакая психика не выдержит! Двух дней не пройдёт, как Зоя окажется в скорбном доме.
— И что ты предлагаешь? — Мстислава, склонив голову набок, смотрела на Изольду.
— Я ничего не предлагаю. Как я могу предлагать? Я лишь хочу сказать, что, по моему мнению, убить Зою было бы милосерднее.
— Она — предательница!
— Неважно. Такой участи, какая уготована ей, не заслуживает никто!
— Зоя? — недоуменно спросила Ева. — А кто это?
— Ах, дорогая, теперь уже неважно. — Амалия улыбнулась Еве. — Суть та, что наш смотрящий, Вадим Игоревич, работать в полную силу пока не может. Вчера он помог вознестись своей давней пациентке и с тех пор лежит пластом.
— К восходу подымайте, — буркнула Мстислава. — В силах или без, а к Ангелу идти ему. Зойка — его работница, ему и ответ держать.
— Да, я понимаю. А ещё кто-то с ним пойдёт?
— Я пойду. И Тимур. — Мстислава перевела
— Я? — изумился я. — Зачем?
— Порядок такой. Ты Зойку изобличил, ты всё и расскажешь. Да к тому же, ты смотрящий, с тобой нас будет трое. А меньше трёх на суде быть не должно, не полагается.
— Ясно, — сказал я.
— Поздравляю, Мстислава Мстиславовна, — медовым голосом пропела Амалия. — Такое великолепное расширение штата! Новый сильный видящий оказался ещё и смотрящим! А мы вот теперь втроём остались. — Она горестно вздохнула. — По сути, вдвоём, я и Зиновий Израилевич. Когда оправится Вадим, неизвестно, а работы меньше не становится.
— Пой, пой, — махнула рукой Мстислава. — Ева к вам всё равно не пойдёт.
— Почему же? — Амалия вскинула красивые брови. Повернулась к Еве. — Скажи, прелестное дитя. Что тебе кажется более справедливым: присоединиться к команде, где и так уже работают пять человек, трое из которых — молоды, полны сил и отваги, а двое других — самые опытные видящие нашего города? Или же ты предпочтёшь поддержать несчастную одинокую женщину, больного старика и их главу, сломленного предательством любимой?
Мстислава не дала Еве ответить.
— Это Зяма-то больной? — возмутилась она.
— Это вы-то, Амалия Леонидовна — одинокая женщина? — встрял Денис.
— Конечно, — невозмутимо кивнула Амалия. — Вот уже почти месяц я совершенно одинока. А у Зиновия Израилевича подагра.
— А у меня, значит, по-твоему, подагры нет? — взвилась Мстислава. — Да если я сейчас свои болячки считать начну! Или Ван начнёт!
Ван солидарно кивнул — подтверждая то ли тот факт, что болячек у него — вот-вот карта треснет, то ли тот, что в принципе умеет считать.
Амалия покачала головой.
— Вы, безусловно, вправе считать что угодно. А моя арифметика предельно проста. Вас пятеро. Нас трое. Вот и всё. — Она снова посмотрела на Еву. — Ты учишься?
— Ага.
— А где?
— На курсах визажистов. Я вообще-то в театральный поступала, но не приняли. На следующий год опять попробую. А пока решила специальность получить, чтоб у родителей на шее не сидеть.
— Очень правильный поступок! И прекрасный выбор профессии, визажисты сейчас весьма востребованы. А я работаю в салоне красоты.
— В призрачном мире есть салоны красоты? — удивилась Ева.
— В призрачном мире есть всё! И мой салон там выглядит в точности так же, как реальный.
— У вас свой салон? — Глаза Евы загорелись.
Амалия, бросив на Мстиславу торжествующий взгляд, принялась отвечать на её вопросы.
Денис толкнул меня в плечо.
— Не волнуйся. Зяме — за семьдесят. С Евой у него ничего не получится, даже если очень захочет. Хотя… — Он сделал вид, что задумался.
— Не понимаю, с какого перепугу я должен об этом волноваться, — буркнул я.