Чёрный пёс

Бубела Олег Николаевич

Руквуд задумчиво почесал подбородок, после чего признался:

– На этот вопрос я не могу ответить. Специалисты Отдела Тайн не пришли к единому мнению по поводу принципа действия этих чар. Одни утверждают, что они работают на физическом уровне, разрывая нейронные связи в мозгу жертвы. Другие доказывают, что «обливиэйт» воздействует на саму душу, блокируя воспоминания на части ауры, приводя в пример призраков, которые легко поддаются корректировке памяти. Но ведь призраки – это не полноценная душа, а лишь ментальный слепок личности умершего! Поэтому я не берусь ничего утверждать наверняка. Шансы на успех – примерно

пятьдесят на пятьдесят.

То есть, либо сработает, либо нет – замечательная перспектива!

– А адское пламя? – спросил Антонин.

– Вот оно вполне может уничтожить дух. Нужно только подать больше силы в ритуал и добавить пару рунных цепочек, чтобы удержать призванную сущность на одном месте. Эх, жалко у меня нет с собой справочника по общей демонологии…

– Но ты справишься? – с надеждой произнесла Трикси.

– Разумеется, - улыбнулся девушке Руквуд, и я не удержал облегченного вздоха.

Мне вторила Беллатрикс. И вообще, после заявления Августа нашу компанию отпустило напряжение. На лица Пожирателей вернулись улыбки, они расслабились, принялись переглядываться. Лишь Нимфадора продолжала отрываться от коллектива, уйдя глубоко в себя и наверняка все еще пытаясь собрать там паззл из осколков разбитой картины мира. Ну, Мерлин ей в помощь! Вспомнив, что дело близится к полуночи, я занялся привычным делом – раздачей заданий.

– Джакомо, выдай нашему специалисту все необходимые зелья, Нил, достань из палатки пару метел, Тони, тебе поручаю отвезти всех на нашу базу. Адрес ты знаешь, ключи есть, стоянка такси – рядом с вокзалом. Подберите комнаты, ужинайте и ложитесь спать. Нас не ждите. «Адеско файр» намного мощнее «авады», поэтому чтобы не привлечь внимания авроров к Бирмингему нам с Августом придется аппарировать куда-нибудь подальше, а после возвращаться по воздуху.

– Может, возьмешь кого-нибудь в качестве поддержки? – предложил Долохов.

– Не вижу смысла, - покачал я головой. – Август проведет ритуал, а я окончательно упокою дух Грюма.

– Будь осторожен! – попросила Трикси, обнимая меня.

– Не волнуйся, мое солнышко! Мы справимся, - отозвался я, подарив любимой очередной поцелуй.

Глава 19. Анимаг

Вот что мне больше всего нравится в Пожирателях, так это их оперативность. Минуты не прошло, а Руквуду уже вручили склянки с нужными зельями, среди которых я уверенно опознал кроветворное, выдали мне пару новеньких метел, после чего компания дружно двинулась к автостоянке.

– Маскировку снять не забудьте! – посоветовал я напоследок «туристам», после чего сунул средства передвижения в сумку, повесил ее на плечо и обратился к Августу: - Окрестности города Рединг подойдут для ритуала?

– Вполне, - невозмутимо ответил бывший невыразимец.

Подойдя к волшебнику, я обхватил его за талию, сосредоточился на извлеченном из памяти образе зеленого поля рядом с частным фермерским хозяйством и взмахнул палочкой. Наш прыжок получился образцовым. Четко контролируя вкладываемую в заклинание силу, я добился быстрого и легкого перемещения, организовав филигранный прокол в пространстве. Все-таки практика – великая вещь! Ощутив под ногами рыхлую почву,

я отпустил Руквуда и огляделся.

Перед нами был длинный, невысокий, выкрашенный белой краской забор, скорее обозначающий границы владений, нежели препятствующий проникновению на частную территорию. За ним расположилось большое фермерское хозяйство, представляющее собой целый комплекс самых разнообразных построек, включая широкий навес, под которым укрылась от непогоды дорогая сельхозтехника. Отсюда в далеком семьдесят седьмом старый Сириус с Мародерами наглым образом сперли свинью для организации уморительного прикола на свадьбе Петунии Эванс. Причем, что особенно забавно, идею шутки подала Лили, которая откровенно не одобряла выбор своей сестры.

– Мы на месте? – уточнил Руквуд, получил от меня кивок и без лишних слов начал действовать.

Говорят, можно бесконечно смотреть на то, как работают другие. Я же скажу, что наблюдать за работой настоящего мастера – истинное удовольствие! Неподалеку от забора была проложена грунтовая дорога, которую освещал одинокий фонарь. Под ним бывший невыразимец и решил провести ритуал. Разровняв землю и уплотнив ее трансфигурацией, Август влил в себя полбутылочки кроветворного и с помощью палочки принялся вырисовывать, точнее, выжигать на подготовленной поверхности длинные рунные цепочки, складывающиеся в причудливую пентаграмму.

Руны не являлись моей сильной стороной, поэтому в рисунке я смог опознать, дай Мерлин, половину символов. Если для Руквуда это было «просто», то я даже боялся представить себе, что он считает действительно сложным. Поэтому молча стоял в сторонке и благоговейно взирал на действия профессионала, не забывая периодически поглядывать по сторонам, чтобы не прозевать появление лишних свидетелей. Но в округе было тихо и безлюдно. Оно и не мудрено – полночь, глушь, темень. Местные фермеры давно в постельках посапывают, а чужаки в такие ебе… эмм… дали просто не забредают. Удобное место для ритуала.

Вскоре Август закончил работу, тщательно сверил получившуюся пентаграмму со схемой из моей книги, после чего достал второй пузырек, трансфигурировал его в чашу, напоминающую творение Хаффлпафф, надрезал ладонь и принялся сцеживать в тару свою кровь, смешивая ее с плескавшимся там зельем. У меня на языке вертелись вопросы, однако я не рискнул отвлекать Пожирателя. Когда же в посудине оказалось где-то с пол-литра красной жидкости, Руквуд достал очередной пузырек и зельем из него окропил свою рану. Сообразив, что в этом флаконе находился банальный рябиновый отвар, я решил сэкономить время, приложил свою ладонь к руке Августа и плеснул немного целительной магии как на саму рану, так и в тело волшебника, восстанавливая кровопотерю.

Глубокий порез затянулся за пару секунд, не оставив следов на коже. Благодарно кивнув мне, бывший невыразимец почистил наши руки от крови, перемешал палочкой зелье в чаше, после чего принялся осторожно лить жидкость на край рисунка. Густая словно кисель темная субстанция, попадая на пентаграмму, сама собой растекалась по выжженным на земле рунам, равномерно заполняя их. Дождавшись, когда все черточки и завитушки рисунка покроются этой кровавой жижей, Руквуд взмахом палочки отменил трансфигурацию, заставив чашу вернуть прежний облик хрустального пузырька, в котором виднелись неиспользованные остатки зелья.